ожидая, что ответит Анна.
– Не все имеют то, что имеют, добывая это тяжким трудом, – ответила Анна-Мария, войдя в комнату с напитками на подносе.
– Почему тяжким? – парировал Фриц. – Вот, к примеру, я. Не скажу, что моя работа легкая, быть на посту одним из управляющих директоров не так-то просто, но она мне нравится. В моем случае ответственность – это еще и власть. Она позволяет мне удовлетворять амбиции. Я не хочу работать просто продавцом, но даже если бы я и работал на этой должности, поверь, я был бы лучшим продавцом в городе. У меня достаточно силы на продвижение себя, веры в себя и в мою работу, я уверен, что своей деятельностью я приношу пользу, и это дает мне энергию двигать колесо, которое уже само катится, просто его нужно слегла направлять и время от времени модернизировать. И если вначале пути я нес скрипучее колесо на себе, то сейчас это колесо современного болида с персональным креслом для меня.
– Ты у нас такой умница. Я восхищаюсь тобой, – Анна-Мария осеклась, украдкой глянув на своего мужа. – Но Вильямом все равно больше, – и улыбнулась своей широкой обезоруживающей улыбкой.
В разговор вступила Агриппина:
– Часто удел человека решает не столько упорный труд и пробивание себе дороги в горных массивах, сколько одно или несколько полезных знакомств, которые проведут к вершинам, откуда ты сможешь увидеть истинно свою дорогу, по которой сможешь идти дальше сам. Если ты, Анни, сейчас словишь момент и предложишь Фрицу свою роль на должность менеджера, он поставит тебя в приоритетные кандидатуры. Ведь это и есть то знакомство, которое поможет тебе уже через год поменять квартиру на дом. Но дело в другом. Ты – иного склада. И эта работа тебе не по душе. Ты ищешь чего-то другого, где бы ты могла реализовать себя как личность. То есть ты выбрала подарок, но боишься отправить письмо с пожеланием, потому что не знаешь, где находится почтовый ящик.
– И что же мне делать? – расстраиваясь, проговорила Анна-Мария.
– Слушать себя, – сказал ей муж, ласково улыбаясь, желая подбодрить ее. – Настрой свой внутренний радиоприемник на свою волну. Понятно, что ты не знаешь, какая из них твоя – слишком много внешних волн пытаются занять эфир, это волны твоих родителей, тетушек и бабушек, твоих подруг из колледжа, общественные радиоэфиры. И поэтому ты растерялась. Тебя в детстве никто не научил верить себе, впрочем, как и всех нас. Ты была очень ранимым и мягким ребенком, и каждый пытался оставить свой след. Но не печалься, мой друг, ты не размякла, ты, наоборот, выпрямилась и теперь сама ищешь свою форму. Не стоит стесняться своей натуры, ведь цветы не стыдятся своей ранимости. Их хотят сорвать, потому что они красивы. Так и твоя душа, за которую я тебя и полюбил. За твою нежность и уязвимость, ты будто цветок на моем пути, который я взял с собой, при этом ты можешь цвести так, как тебе хочется, ты даже можешь увянуть, это твое право. Но я буду нести тебя столько, сколько ты захочешь.
У Агриппины
