упрощенность соснового сруба с лихвой компенсировалась всякими украшениями – высокой крышей со скатами, покрытыми металлическими чешуями, башенками с флюгерами в виде петухов, деревянными ротондами и эркерами, приделанными к дому вроде бы невпопад, но чрезвычайно мило. Общую картину дополняли широкие кружевные наличники на окнах и пара наружных лестниц, наискось пересекающих стены и ведущих на второй этаж.
Остальное пространство усадьбы, площадью около пары гектаров, было занято теплицами и открытыми посадками растений, имеющими вид вполне типичный для плантаций новусов. Задней стеной частокол соседствовал с красивым озером – гладким и спокойным, зеркально отражающим синеву неба. Невдалеке высились три ветряка электростанции – изящные, ажурные, неторопливо вращающие лопастями.
Клаус никогда прежде не был в России, русские деревянные дома видел только на картинках. Поэтому экзотичный терем Беркута произвел на него неизгладимое впечатление.
– Этот высокий забор – от медведей, да? – спросил он.
– От них тоже. Но не только от них. Тут знаешь какие кабаны-секачи по тайге бродят – медведя завалят. Им волю дай – все мои плантации в два дня перероют. Тигры в последние десять лет начали встречаться – судя по всему, от Амура досюда добрели. Много тут всякой живности. Без ограды – никак.
– А дом почему у тебя такой большой? Там много народу живет?
– Много. Я да три моих собаки.
– Зачем же такой огромный домище?
– Так удобнее, – пояснил Захаров. – У меня все там – и мастерская, и склады, и гараж, и баня. Зимы здесь долгие, холодные, снегу наметает много. Если по отдельности все эти строения поставить, то дороги в снегу между ними замучишься копать. Иной раз в пургу так заметет, что без лопаты не выйдешь.
– А бассейн у тебя есть?
– Вон он, бассейн, – Беркут ткнул пальцем в озеро. – Плавай, сколько влезет, крокодилов не водится. Вода чистая.
– А зимой? В проруби купаешься?
– Еще чего! – Беркут зябко передернул плечами. – В январе здесь минус тридцать, а то и сорок, лед-то и не продолбишь! В баньке как следует разогреешься, да в сугроб нырком. А раз-два в месяц позволяю себе переправиться на Гавайи – ненадолго, на пару деньков. У меня там много друзей живет. Не был на Гавайях?
– Не был, – сказал Клаус. – Далеко дотуда, сам я переправляться не умею, а других просить – как-то неудобно. Вот и торчу я по сто лет на каждом месте. За триста лет всего три резиденции сменил. Тоска…
– Глупый ты, Клаус, хоть и триста лет прожил, – снисходительно заявил Алексей. – Место жительства можно менять хоть каждую неделю, только веселее от этого не станет. Интерес к жизни, он здесь сидит. – Он постучал пальцем по голове. – В мозгах тебе нужно порядок навести. Чем ты занимаешься –бездельем? От этого не то что за столетия, за месяц от скуки свихнуться можно.
– Да кто ты такой, чтоб мне указывать! – огрызнулся Клаус. – Тоже мне, учитель
