синим отливом таким внезапным движением, что кажется, будто резко открывается и смотрит на тебя неземной внимательный глаз. Подбираешься так, чтоб тень твоя не спугнула его, но он всегда молниеносно срывается при твоём приближении и больше не появляется. А после ты выходишь на очередную вылазку и вдруг замечаешь, что и цветов привычных нет, и травы клонятся к земле, и воздух стал холоднее, и небо посветлело – и оказывается, что кончилось лето.
А до этого звонкий июльский лес. Скрипит велосипед. Вращаются серебряные спицы. Сачок привязан к раме. Или проливной дождь, гроза. Размахивают острыми вершинами и гнутся под резким ветром ели, и ты, совершенно промокший, бредёшь по скользкой дороге, и в твоей морилке – Vanessa atalanta, и ты этому счастлив.
Задребезжал телефон. Я поднял трубку.
– Есть дело. Езжай ко мне и возьми свою коллекцию, – без приветствий перешёл к делу Арсений.
– Я её нафталиню, – ответил я.
– Монеты, твою так! Монеты! На кой ляд мне твои засушенные твари? Может, и красивы, да больно мороки много.
– Ну знаешь, Сень, – сказал я, – ты чего не понимаешь, в то не лезь.
– А! – с досадой произнёс он. – Нет времени! Приедешь, расскажешь про природу и прочее. Короче, ты понял.
– Ты на какой широте живёшь? У тебя встречается?.. – тут я назвал заковыристую латынь, чтоб впечатлить приятеля своей мнимой учёностью, хотя ловить никого не собирался.
– Ну ты скажешь! Больно я знаю. Приезжай и увидишь. Дело на штуку баксов. Бери ещё «советы», у тебя ведь есть?
– Где-то валялась коробка, килограмма на три.
– Вот, – голос его подобрел, – хватай и тащи. Заодно иностранщину тоже возьми.
Мой друг Арсений был человеком предельной активности. Он был логичен и строг, но имел порывистый и увлекающийся разум. Как приливы и отливы, в его жизни появлялись увлечения, которым он отдавался со всем пылом. На это влияли бури на Сатурне и кометы, что пролетали мимо и задевали нашу зелёную Землю своим горячим хвостом, смещения газовых туманностей в далёком космосе или рождение и смерть громадных звёзд. Наверное, он обладал нечеловеческой сверхчувствительностью к подобного рода явлениям – иначе перепады в его делах и увлечениях объяснить было просто невозможно. Как-то пару месяцев он собирал спутниковую антенну по собственным чертежам и кое-чего добился. Но после бросил эту затею и стал изучать программирования и чинить компьютеры с одной-единственной целью – сконструировать какую-то сверхмощную электронную машину. Он отлично владел математикой, готовился поступать на мехмат, но внезапно удивил всех своих знакомых и пошёл в ПТУ. Среди вечно пьяных школьных отбросов он просто лучился славой и получал повышенную стипендию, а после занятий делал за деньги контрольные всему курсу.
На моих глазах Арсений победил в честном поединке одного парня, который приезжал
