всего сразу, но даже вообразить не мог, как бы это произошло. Он пробовал выдумывать разные планы своих каверзных действий. Но как их осуществить, он не знал. В конце концов, он сознался себе, что весь успех дела зависел исключительно от Ирочки. Ему казалось, что она сама должна сказать, что да как…
Перед ее дверью у него началось сердцебиение. «И что будет, что будет?..» – прошептал он, дотягиваясь до кнопки звонка.
– А, это ты! – словно удивилась она, приоткрыв дверь. – Стой там. Сейчас я выйду. Мне надо в магазин.
Сначала они пошли в булочную, потом в хозяйственный, потом в парфюмерию. Он плелся за ней с тяжелыми сумками и повторял про себя: «Нет, я сегодня не за этим. Я на другое рассчитывал. Я-то хотел – э-эх!».
Все его надежды были связаны с их возвращением к ней домой. Но дверь открыла ее мамаша.
– Ой, Ирочка, бабуля тебе такой вкуснятины прислала, – выкрикнула она.
Ирочка понеслась на кухню и вернулась с двумя кусками пирога – большим и маленьким. Большой она успела откусить, маленький – сунула ему.
Он стоял в прихожей – как был – в пальто и шапке, жевал плохо пропеченную мякоть и думал: «Вот еще напасть. Так пописать хочется, а они мне этот пирог…».
Ирочка опять вышла проводить его на лестничную клетку и он опять уткнулся губами в ее губы. Она отвернулась и сказала:
– Ладно, пока…
Он решил действовать по-иному. Главным в его плане было заманить ее к себе. Повод для этого вроде бы находился. Но дальше возникало серьезное препятствие – у него не было магнитофона. Без музыки план рушился до основания. Только танцы могли помочь решить главную проблему. Никакой иной возможности привлечь Ирочку к себе он не видел.
Родители обещали купить магнитофон только к лету, а собственных средств не было ни копейки. Пришлось обращаться к двоюродному брату.
«А как ты его от меня потащишь?» – изумился брат. Действительно, как тащить через всю Москву этот здоровенный, старомодный ящик? Таких уже лет десять, наверное, не выпускали.
Но дотащил ведь как-то. На двух трамваях и метро. Нет, правильно говорят, что охота пуще неволи.
И, позвонив ей, сказал как бы между прочим:
– Приходи ко мне завтра.
Она помолчала, шмыгнула носом и сказала:
– Нет, не приду.
– Почему? – не понял он.
– Не приду и все, – зло сказала она.
– Но почему? – почти выкрикнул он сквозь грохот рассыпающихся надежд.
– Ты целоваться не умеешь, – сказала она.
– Как? – не понял он.
– Как все нормальные люди, – объявила она.
Открылись двери очередной электрички. Толпа опять заполнила платформу и потекла к эскалатору. Ирина Игнатьевна взяла его за локоть, весело взглянула в глаза и спросила:
– А как ты?
– Как все, – ответил он, отводя глаза. – Бегаю, суечусь.
– Интересно, а обо мне ты когда-нибудь вспоминал? – спросила она.
– Ну,
