Генри смотрел в окно, сквозь тусклое стекло виднелся ореол красных холмов. Он провоцировал ее, демонстрируя полное отсутствие страха, – так он показывал, кто теперь владеет ситуацией.
– Я знаю, что у тебя на уме, – сказала она. – Теперь я поняла. Это вопрос репутации, не так ли? Я актриса, и скандал вроде этого погубит меня. Малейшее подозрение – и мое доброе имя будет уничтожено. Ты думаешь, что я больше пострадаю и поэтому должна сотрудничать?
Он повернулся, его силуэт был очерчен ярким дневным светом.
– Думаешь, все дело в твоей репутации? Мир не всегда вращается вокруг твоей карьеры, Меган.
Она закусила нижнюю губу.
– Нет, ты вряд ли признаешься, так ведь? Сначала ты продемонстрируешь свое упрямство. И что дальше? Убедив меня, что я проиграю, что моя карьера будет разрушена, если я не буду сотрудничать, ты предложишь свой план действий? Ты сочинишь какую-нибудь историю и потребуешь, чтобы я ее подтвердила? Если таков твой план, лучше сразу скажи мне правду.
Он вздохнул и покачал головой.
– Не знаю, зачем ты продолжаешь повторять все это. Я же уже объяснил обстоятельства преступления. Но даже лучший детектив бессилен перед лицом прямого отрицания. Я могу только напрасно рвать на себе волосы, вот и все, но не думаю, что лысина будет мне к лицу.
Меган уставилась на него. С минуту оба молчали. В конце концов она положила нож на стол рядом, подальше от него.
– Отлично, – произнесла она. – Бери свою гитару и играй дальше. Я обвиняю тебя, ты – меня, это замкнутый круг. Но если ты думаешь, что я из тех женщин, которых можно сломать и внушить, что небо зеленое, потому что так сказал мужчина, ты меня недооцениваешь.
– А если ты считаешь, что достаточно просто выставить ножку и похлопать ресницами, чтобы я запел соловьем, ты слишком высокого мнения о своих чарах.
– Ах вот как, – Меган моргнула, – я думала, ты все еще любишь меня?
Генри сел в кресло напротив нее.
– Люблю, и именно поэтому ситуация сводит меня с ума. Я прощу тебе все, если ты признаешься, что убила его.
– Тогда давай обсудим кое-что, о чем мы никогда не говорили. – Она снова взяла нож, и на мгновение в его глазах промелькнул настоящий страх. – У тебя есть темная сторона, Генри. Я видела тебя пьяным, видела, как ты дерешься с незнакомцами, потому что тебе не понравилось, как они на меня смотрели. Я видела, как ты ругаешься, вопишь и бьешь стаканы. Все это ты тоже будешь отрицать?
Он смотрел в пол.
– Нет, но все это было очень давно.
– А ты когда-нибудь видел, чтобы я себя так вела?
– Может, и нет, но ты способна на жестокость.
– Острый язык еще никого не убивал.
Он пожал плечами.
– Ладно, я вспыльчив. Ты поэтому не вышла за меня?
– Не совсем, но эта черта явно была не в твою пользу.
– Я много пил тогда.
– Ты и сегодня за ланчем много пил.
– Не
