стал подниматься, но тут чья-то тяжелая рука легла на плечо, придавила к лавке. Сенкевич обернулся – перед ним стоял здоровенный белобрысый детина, судя по исходившему от него запаху и коричневым пятнам на рубахе, мясник. Мужик пошатывался, говорил невнятно:
– Ты трогал мою Гретхен. Я тебя разделаю, как свинью…
Сенкевич огляделся: кроме толстой служанки, других женщин в трактире не было.
– Т-т-ты гладил ее задок, – продолжал здоровяк. – Ее милый п-пухленький задок…
По мнению Сенкевича, то, что находилось у служанки ниже спины, больше походило на жопу. Но аналога этому слову в немецком он не нашел, да и затевать драку не входило в его планы. Открыл было рот – успокоить мясника и пояснить, что не покушался на честь Гретхен, но тот не дал. С дурным воплем:
– Убью! – взмахнул огромным кулаком.
Сенкевич ухватил кружку, поднялся и впечатал ее в лоб агрессора. Глиняная посудина разлетелась в черепки, недопитое пиво потекло по круглому красному лицу. Мясник на мгновение замер, протер глаза и снова замахнулся, но Сенкевич, воспользовавшись замешательством, врезал ему в челюсть. Мужик попятился, сшиб пару человек, однако на ногах устоял. Зато теперь в драку с удовольствием вступили те, кого он толкнул.
– Ганса бьют! – заорал кто-то из угла зала, и к месту потасовки устремились еще трое.
Схватки образовались сразу в нескольких местах. Пьяные горожане с удовольствием ухватились за предлог выместить страх перед колдовством, неуверенность в завтрашнем дне, которые много дней уже отравляли и озлобляли человеческие души. Служанка убежала прочь, трактирщик невозмутимо скользил между дерущимися, убирая кружки со столов.
Мясник снова ринулся на Сенкевича, но не смог к нему пробиться и принялся мутузить тех, кто ближе.
Сенкевич перехватил поперек тяжелую лавку и, размахивая ею направо, налево, пробрался к выходу. Отдышавшись, быстрым шагом направился к аптеке, прикидывая, сколько времени потерял.
На ратушную площадь он ступил с опаской – судя по всему, именно здесь должна была располагаться тюрьма, а значит, инквизиторы обосновались где-то рядом.
Тяжелое трехэтажное здание серого кирпича с большой прямоугольной башней и квадратными башенками поменьше находилось напротив городских ворот. У высоких дверей прогуливались стражники, входили и выходили люди. На крыльце стоял толстый человек в черном плаще с крестом на груди – инквизитор, с одобрительной улыбкой наблюдая, как два стражника тащат через площадь плачущую пожилую женщину.
Стараясь не привлекать внимания, Сенкевич шмыгнул в первый переулок от ратуши. Аптеку нашел сразу же – по характерному травяному запаху, который перебивал даже уличную вонь. Здесь не было ни стражников, ни любопытствующих соседей – значит, он не опоздал. Внутрь заходить не стал, сначала обошел дом вокруг, присмотрелся к черному ходу. Скорее всего именно он вел к лаборатории аптекаря, там и должен был находиться ученик.
В том,
