спасительный звон.
К нам постучала осень…
К нам постучала осень в дверь,
Вспугнув предчувствие зимы,
И не открыть не можем мы,
И что теперь? И что теперь?!
Я тороплюсь за нашу жизнь
Спросить у женщины родной:
– Скажи, любимая, скажи,
Была ли счастлива со мной?!
Пылает осень на дворе,
Сгорая в золоте рябин,
А мы с тобою в серебре
Слегка задумчивых седин.
Нам не прожить с тобой опять
Того что было и прошло,
Но дарит осень, не скорбя,
Свое прощальное тепло.
Я прикоснусь к твоим губам,
На них последние цветы,
До самой роковой черты
Их вкус и есть моя судьба.
Как свою жизнь мне доверстать
Я этой осенью узнал:
Мир без любимой – пустота!
Так мне поведала она.
Пылает осень на дворе,
Сгорая в золоте рябин,
А мы с тобою в серебре
Слегка задумчивых седин…
Дом родной, сирота…
Дом родной, сирота неприкаянный,
Доживает в бурьяне густом,
Вот чуть-чуть и обломанной ставнею
Упадет слеза под окном.
Словно ранена насмерть заточкою,
Дверь повисла от времени,
На руках горбылей, приколоченных
Крест-на-крест, как в знамении.
Этот крест, как живое распятие,
Как зашедшийся в крике укор:
– Вы на что свою жизнь тратите,
Что ко мне не шли до сих пор?!
Некрещенные, блудные дети,
Уходите отсюда вы прочь!
Что вы ищите здесь, ответьте?
Я не в силах вам больше помочь!
Даже встретить с дороги вас не нечем,
Ни вино не храню я, ни хлеб,
Раскуроченный, покалеченный,
Я не дом, а разграбленный склеп!
Здесь дороги вам в прошлое нету,
Дважды в реку одну не войти,
Слишком долго по белому свету
Вы шатались, без памяти!
Там зачем, воротившись назад,
Снизойти до меня соизволив,
Бьете в стекла мне, как по глазам,
И не чувствуете моей боли?!
Что ж вы лезете в окна за прошлым,
Словно воры, добычи искать?
Отражаются перекошенные
Ваши лица в стеклянных кусках.
Все во мне пыльным саваном устлано:
Стол безногий, старый лоскут…
Под ногами икона хрустнула,
Матерь Божья, зачем ты тут?!
Не копайтесь во мне, злые нехристи!
Мне
