волосами в летнем костюме.
Было это на самом деле или все это призрачное видение, никогда не существовавшего счастья, он не помнил. Чайник на газовой плите закипал. Алексей лениво достал большую чашку, насыпал щепотку заварки и добавил сахар. Чай приятно согревал ладони и ему вспомнился уют прежнего домашнего жилья.
Он взглянул на часы. Уже половина шестого. Скоро рассвет, тяжелый зимний рассвет с красным усталым солнцем. Он вздохнул. Идти на улицу не хотелось. Ковров тоскливо облокотился на приклад и закрыл глаза. Давно уже он не мог себе позволить спокойный размеренный сон. Нужно было спать с открытыми глазами и ушами. Покоя не было с тех пор, как он покинул свой серебряный век.
В снежной темноте застрекотал пулемет. Звук вывел его из забытья, он прислушался и автоматически определил, что стреляют в соседнем квартале. Можно допить чай. Два широких глотка и чашка пуста. Алексей выплюнул сквозь зубы размокшую чаинку и прикурил от спички сигарету. Дым приносил успокоение, он наслаждался каждой затяжкой, зная, что следующую сигарету он будет курить на ходу или держа ее в зубах и отдувая уголком рта дым, попадающий в глаза.
Выстрелы приближались. Судя по нарастающему отрывистому звуку, они уже где-то рядом. Он резко встал с табурета, рывком натянул светлый бараний полушубок и шапку. Обут он был в новые валенки, добытые вчера в перестрелке. Ноги в них были как в раю. Он пересчитал, лежащие в сумке патроны, и удовлетворенно закинул винчестер на плечо. До вечера боекомплекта должно было хватить.
Ковров ногой распахнул дверь и шагнул на обледеневшие ступени. Мороз схватил щеки и обдал легкие жгучим холодом. Сегодня мороз стал еще крепче. Он вспомнил, что завтра 19 число, крещение, по нулевому стилю. Каких-нибудь пять лет назад, собирались в домах люди всей семьей, накрывали столы и ходили в открытые тогда церкви. По старинному обычаю многие окунались в зимнюю купель. Город был украшен огнями и все были счастливы.
Все улетело вместе с коронкой. Алексей не застал ее расцвета, но слышал об этом от людей. Начало было довольно безобидное и ничто не предвещало такого поворота. Жители Петербурга вначале даже были рады, что им запретили выходить на улицу. Отдыхали дома, смотрели телевизор или копались в телефонах и компьютерах. Беззаботные люди считали это внеочередным отпуском. Чем все это кончилось, Алексей видел своими глазами.
О телевидении можно уже не вспоминать, а интернет есть только у бывших ментов и их вечных врагов, бывших военных. Оружие тоже в основном у них. Телефоном Алексей никогда не пользовался, видел только иногда у застывших в снегу людях, навсегда оставшихся в безвременье. Они сжимали этот, блестящий темным экраном, прямоугольник в руке, торчащей из-под снега. Забирать у них это сокровище не было никакого желания. Пусть пользуются на том свете.
Он осторожно выглянул из дверей на широкий полутемный двор. Затаил дыхание, и с минуту вглядывался в темноту. Снег заметало в глаза, и он щурился от его хлопьев, летевших в лицо. Убедившись, что во дворе никого нет, он ступил во двор. Крадучись,
