утверждала А.Дюпон, а только 469. Выяснилось также, что количество солдат 2-й Туземной дивизии Сводной кавалерийской бригады было французской исследовательницей, наоборот, преуменьшено – 720 (в то время как истинное количество – 778). Не вполне прояснена у А.Дюпон и роль в Крымской кампании полковника Я.Д.Нога (1878–?), но при этом явно преувеличена образованность офицера: исследовательница ошибочно указывает, что Я.Д.Нога окончил Владимирский и Киевский кадетские корпуса, в то время как он окончил лишь Владимирский (т. е. имени св. Владимира) Киевский кадетский корпус. Соловьевым был выдвинут и ряд более мелких замечаний к французской монографии, но в данном случае, думается, допустимо ограничиться и приведенными. Даже они в достаточной мере характеризуют качество работы молодого ученого и его нежелание слепо доверять авторитету предшественников.
Это был звездный час Соловьева. Притаившись за мраморной колонной конференц-зала, доклад Соловьева слушала А.Дюпон. По свидетельству всех, в этот момент ее видевших, глаза французского историка были на мокром месте. Человек, менее преданный науке, на все внесенные Соловьевым поправки мог бы обидеться. Он мог бы ожесточиться или, пожав, чего доброго, плечами, презрительно хмыкнуть. Сказать, допустим, что для объяснения крымских событий 1920 года перечисленные уточнения имеют ценность весьма относительную. Не такова была А.Дюпон. Под фразу Соловьева «Благодарю за внимание» она выбежала из-за колонны и обняла докладчика. Это горячее научное объятие, соединившее в себе и всхлипывания, и потекшую тушь, и покалывание усов, – не было ли оно торжеством истинных ценностей, свидетельством нерушимости великого интернационала исследователей?
Стоя за трибуной с потекшей по лицу тушью, А.Дюпон вспомнила всех, кто в разное время посвятил себя исследованию послереволюционного периода. С особым чувством она упомянула о И.А.Рациморе, задумавшем, но не успевшем завершить монументальную Энциклопедию Гражданской войны.[6]
– Он умер на букве К, – сказала о покойном А.Дюпон, – но, если бы он смог продержаться хотя бы еще одну букву, уровень наших знаний о генерале Ларионове был бы иным, совершенно иным. А сейчас, – и с этими словами исследовательница снова привлекла к себе Соловьева, – мы видим свою достойную смену. Теперь мы можем спокойно уйти.
Вежливый Соловьев хотел было возразить француженке, попросить ее и впредь заниматься столь важной для всех работой, но она не дала ему этого сделать. Взмахом огромной руки она словно из воздуха извлекла свою монографию о генерале и с силой прижала ее к груди Соловьева. Поцеловав его напоследок еще раз, маршевым шагом А.Дюпон пересекла конференц-зал и скрылась в полумраке коридора.
Она позвонила ему из Парижа. В молодом исследователе ее интересовало буквально всё: взгляды на историю в целом, пристрастия в области методологии и даже – что было совершенно уж неожиданным – его материальное положение.
Рацимор И.А. Энциклопедия Гражданской войны. А – К. Париж; Н. Новгород, 1991.
