с ведрами и тазиками ходила хозяйка. Она лихо давила резиновыми сапогами гусиные и собачьи колбаски, успевая почти одновременно стирать в оцинкованном тазу, подсыпать курам зерна и подкидывать кроликам листья одуванчиков. А она ничего, подумал Клим, еще крепенькая. Он скрестил на груди руки, оперся спиной о разогретую на солнце бревенчатую стену сарая и стал следить за женщиной. Она не сразу обратила на него внимание, вздрогнула, машинально поправила на голове косынку и проворчала:
– Вот еще… уставился…
– Водички принесите, хозяюшка! – ласково попросил Клим.
Женщина зашла в сени, вынесла оттуда черпак с водой.
– Что-то я тебя не припомню, – сказала она, глядя, как Клим пьет и как ходит вверх-вниз кадык на его шее.
– Это потому, что вы меня не за того принимаете, – рассмеялся он, вытирая губы и возвращая черпак. – Я не задержанный, а свой, милиционер. Из областного УВД. Мы с вашим мужем года два назад познакомились. На соревнованиях по стрельбе.
– А я думаю, почему мне лицо твое незнакомо… Наших я как облупленных знаю. Многие тут у нас по пять и даже по десять раз бывают. А что ж мой-то меня не предупредил?
– Замотался на работе, – пояснил Клим. – Там опять аврал. Вчера вечером в «Алике» снова драка была.
– Там что ни вечер, то драка, – махнула хозяйка рукой. – Мы уже привыкли.
– А я в отпуске, – сказал Клим, стряхивая с майки солому. – Заехал к вашему мужу, предложил ему в баньке попариться. Он рад бы, да дел, говорит, невпроворот, да еще по дому работы полно, навоз выгружать надо. А мне что? Я в отпуске, у меня времени – вагон. Мне другу помочь в радость.
– Вот он у меня всегда такой! – заволновалась женщина, думая о том, что не совсем красиво получилось. – Никогда не предупредит заранее! Я бы стол накрыла, если б знала, что у нас будут гости.
– А кто мешает это сделать сейчас? – риторически произнес Клим. – Где тут у вас руки помыть можно?
Она заторопилась в дом за полотенцем, а Клим пошел смотреть кроликов. «А ничего баба, – думал он про хозяйку. – Коня на скаку точно остановит. За такой глаз да глаз нужен».
Он помыл руки, вытер о траву кроссовки и зашел в дом. Хозяйка вскрыла банку с солеными огурцами, крупно порезала картошку, растопила в сковородке свиной жир. Над плитой заклубился удушливый дым. Сковородка шипела и стреляла.
– Я помогу, – сказал Клим и взялся отнести в комнату тарелки и банки. По пути он выудил два крепеньких, в пупырышках огурчика и съел их. Потом стал рассматривать фотографии в рамках. Почти на всех присутствовал милиционер. Где-то он был худым, где-то уже толстым, но фуражка на всех снимках не менялась. Клим попытался представить, как выглядело бы лицо милиционера, если вместо фуражки приставить оленьи рога. Выходило неплохо, только пришлось бы подбирать другую, более вытянутую кверху рамку.
– Это Митя сфотографировался
