подумала, что, может быть, мне удастся организовать акцию по сбору средств вам на лекарства.
– Что-то очень жарко, – произнес Клим, похлопывая себя по груди. – А у вас тут есть какая-нибудь речка или озеро?
– Речка? – машинально переспросила Таня, удивляясь тому, какие приземленные желания могут возникнуть у этого необыкновенного человека. – Речка есть, но не очень глубокая. Совсем даже мелкая, там даже гуси лапами до дна достают. Но я вас хотела пригласить к нам в редакцию. Это не займет много времени.
– Нет, в редакцию не хочу, – категорически отказался Клим.
– Я вас очень прошу! – взмолилась Таня, прижимая руки к груди. – Редактор мне сказал: делай что хочешь, но чтобы он был у нас. Весь редакционный коллектив собрался, все ждут вас.
– Давай на «ты» перейдем.
– Хорошо, давайте, только пообещайте мне, что поедете со мной! Всего десять минут езды!
И Таня показала на хорошо отмытый, но старый желтый «жигуль», на ветровом стекле которого стояла картонка со словом «Пресса».
– Уболтала, – согласился Клим, правда, без особого энтузиазма.
Они сели в машину. Таня посоветовала Климу чуть опустить спинку кресла, чтобы ему было удобнее. Они проехали мимо автостанции, и Климу показалось, что он был здесь много-много лет назад. От запыленных автобусов веяло чем-то родным. Клим попытался разглядеть за торговыми прилавками продавщицу яблок, но «жигуль» мчался слишком быстро и уже через минуту выехал на центральную площадь. Рядом с памятником шевелилась небольшая толпа. Клим сначала подумал, что это митинг, но вдруг узнал в толпе свирепое лицо Кабана. Клим понял, что его неминуемо убьют. Он вспомнил, как сам велел аборигенам во главе с Кабаном принести к памятнику заявления о приеме в нефтедобывающую компанию. «Прийти они должны были вчера, – подумал Клим. – Выходит, они ждут меня здесь уже вторые сутки!»
Он попросил Таню остановиться у памятника и вышел из машины. Аборигены узнали его и, не выказывая особой радости, обступили со всех сторон. Не дожидаясь, когда они начнут выяснять у него, почему он опоздал, Клим сразу перешел в наступление. Повернувшись к Кабану, от которого разило бойцовским потом, Клим с возмущением произнес:
– Хоть бы кто-нибудь заступился за меня, когда милиция отбивала мне почки. – И тотчас перешел к делу: – Заявления принесли?
Не поспевая за ходом его мысли, аборигены стали дружно оправдываться, что им тоже пришлось не сладко, но Клим требовательно и жестко повторил:
– Заявления!
Толпа заткнулась. Кабан шмыгнул носом и, шевеля мохнатыми бровями, шагнул к Климу.
– Вот они, – буркнул он, протягивая Климу скрученные в одну трубку разнокалиберные бумажки. – Я тут уже предварительный отсев сделал… В общем, остались только конкретные пацаны…
Клим постучал трубкой по ладони, затем посмотрел в нее, как в телескоп, и сказал:
– Хорошо. Ждите моих дальнейших указаний. А я сейчас еду в редакцию на
