может, ну его, этого Левицкого?! Его пребывание в таком клоповнике вкупе с услугами местных жриц любви я бы смело приравнял к каторжным работам во глубине сибирских руд. Наверняка он уже успел нахватать тут болячек больше, чем у собаки блох.
Превозмогая нахлынувшее отвращение, я вынул из кармана кошелек и позвенел его содержимым перед женщиной.
Удовлетворенная мамзель Чарыкина (а кто это мог еще быть, кроме нее?) кивнула и сделала приглашающий жест рукой:
– Заходи, господин хороший. Скоро к тебе придут. Не пожалеешь.
Пока она со слоновьей грацией шагала по половицам, я, глядя на ее совершенно неаппетитный округлый зад, прикидывал, можно ли добиться от нее силой или подкупом информации о прячущемся Левицком.
Вряд ли. На такие мысли меня надтолкнул появившийся сзади здоровяк, который был на голову выше тех вышибал, что встречали у входа в кабак. Он молча наблюдал за моими действиями. Я сначала хотел под видом пьяного вломиться в парочку дверей, чтобы проверить, не за ними ли прячется Левицкий, но суровый взгляд верзилы заставил отказаться от этого намерения.
Из оружия при мне была только шпага. От пистолета, настойчиво предлагаемого Кругловым, я отказался по ряду соображений. Скрыть его от внимательных глаз кабатчика, слуг и уж тем более вышибал все равно бы не получилось. А шпага… Дворянин я или право имею?
Комната свиданий напоминала школьный пенал – вытянутая и узкая. Вмещалась в нее только кровать с высокими спинками и без всяких стыдливых балдахинов. Постельное белье не меняли с момента основания Петербурга. На обоях виднелись кровавые следы от раздавленных клопов. Удушливо пахло потом, немытым телом, мускусом и какой-то дрянью, отдаленно похожей на ароматические палочки.
Я присел на кровать и стал при открытых дверях дожидаться обещанную «немку». Возможно, через нее мне удастся выведать про Левицкого.
Она появилась минут через пять: довольно миловидная девушка, рыженькая, слегка в конопушках. Исключительно ради смеха я поприветствовал ее на немецком и быстро понял, что язык этот, как и прочие иностранные, был ей незнаком. Так я и думал. Красотка оказалась отечественного разлива.
Закрыв входную дверь, девушка скинула с себя одежду и хотела сразу перейти к делу, но я положил перед ней рублевик и задал вопрос о Левицком. Видя, что она колеблется (и хочется и колется), пришлось пойти на дополнительные траты. Рядом с монетой появилась вторая, точно такая же. Рыженькая нервно сглотнула. Еще немного, и лед тронется.
– Не бойся, – сказал я. – Это твое.
За два рубля меня снабдили информацией по самую маковку. Теперь я знал все. Осталось только извлечь из этого пользу.
Закончив «исповедь», девица вопросительно посмотрела на меня.
Требовать от нее еще и профессиональных услуг я не собирался и отрицательно покачал головой.
Себе дороже выйдет. Треть армии и без того имела целый
