на реке имелось еще много симпатичных местечек, но прежде следовало сделать привал.
Вот три старых ивы, вот густая, в рост человека крапива вокруг них, два секретных поворота, короткий спуск, и я оказался на аккуратной площадочке, можно сказать, оказался в своем крохотном, защищенным от посторонних глаз мирке. Отложил в сторону спиннинг, быстро скинул сумку, рюкзачок, достал из него баночку «Ярославского янтарного», сделал несколько жадных глотков и только тогда обратил внимание на среднюю из трех ив. Примерно в полуметре от земли ствол дерева, белея сердцевиной, почти целиком сходил на конус сверху и снизу. Вокруг ваялись щепки с характерными следами бобровых зубов.
Это ж надо, куда мохнатые добрались! Глядишь, грызуны скоро и в самом городе речку плотиной перекроют.
Дерево было жалко. Росло себе столько лет, росло и вдруг пришлось по вкусу бобровым зубкам. Еще немного и свалится прямо в реку, и от моего любимого места останутся одни воспоминания…
Расстроенный, я снял кроссовки и носки, как мог, их выжал, со штанами возиться не стал, – и так уже на половину высохли. Не обуваясь, достал из рюкзака фляжку с водкой, раскладной стаканчик, бутерброды, помидор, редиску, соль. С горестным вздохом выпил пятьдесят граммов за погубленное бобрами дерево.
Я вообще деревья люблю. В детстве посадил несколько своими руками. А теперь, когда бываю на природе, люблю подойти к березке или сосне, прижаться ладонями к теплому стволу, обнять его и так постоять несколько минут, ни о чем не думая…
Бобры их вон тоже любят. Грызть!
Вновь наполнив стаканчик, я увидел букет в серебристой обертке. Течение принесло его к моему берегу. Здесь, благодаря омуту, начиналось кружение воды, и вместе с редкими опавшими листьями и веточками букет попал в этот медленный водоворот, – то отдаляясь от меня и приближаясь к основной струе, то вновь возвращаясь к берегу. Дунувший ветерок задрал обертку, предоставив моему взору пять крупных распустившихся бутона роз нежнейшего кремового цвета.
Не успел я подумать, что на месте невесты ни за что не расстался бы с такой красотой, да и не было здесь никогда традиции бросать в воду букеты, как со стороны пляжа с мостком раздались вопли, никак не похожие на радостные. Опрокинув стаканчик в рот, я привстал, чтобы посмотреть сквозь листву, в чем там дело.
Разодетые по-праздничному парни и девушки, оставив молодоженов на мостке у воды, не прекращая вопить и визжать, без оглядки улепетывали по направлению к патриаршему скиту. Странные, однако, у местных свадебные обряды! И что же молодые собираются делать дальше? Неужто, и впрямь купаться? Или…
Невеста, в колышущейся на ветерке фате, закрыв лицо руками, стояла на самом краю мостка, а опустившийся на колени жених, приподнял подол белоснежного платья, склонился к ее ногам и… Быть может, принялся их целовать?
В наступившей тишине до меня донеслось отчетливое «Хрум-хрум-хрум…»
Не
