зная, куда хочешь. – Он кивнул, и она почуяла некий непривычный расцвет нежности к этому побирушке, обычно тупоумному маргиналу, которого ей назначили, на этой планете, в отцы. В данный момент важнее всего было то, что он знал, как навещать Френези среди ночи, а это могло значить лишь, что его нужда в ней так же сильна, как у нее, Прерии. – Так и куда ты, значит, ходишь? Где она?
– Все пытаюсь разузнать. Стараюсь читать вывески, засекать достопримечательности, что б ни подкинуло ключ, но – в общем, таблички там на перекрестках, вывески в витринах, – только я не могу их прочесть.
– На каком-то другом языке?
– Не-а, по-английски, но между ними и моим мозгом что-то мешается, не пропускает.
Прерия блямкнула, как звонок телевикторины.
– Прошу прощенья, мистер Коллес… – С обманутыми ожиданьями и подозрениями, ее снова отнесло прочь. – Передавай им там привет на Призрачном ручье, ладно?
Он свернул влево у ряда почтовых ящиков, колеса дрязгнули струной скотозащитного заграждения, запарковался у конюшенного амбара и вошел. КК отвалил в Синее Озеро по делам, а Лунопряник была дома, приглядывала за Лотосом, младенцем. Раки собрались в старой викторианской ванне, что служила также поильной лоханью. Зойд и Лунопряник сачком вместе выудили всех, взвесили на аппарате для замеров семян, кормов и удобрений, и Зойд выписал ей чек задним числом, который ему еще придется как-то ухитриться, раз сей день уже настолько авансирован, обеспечить.
– Кто-то в «Самородке» вечером на днях, – младенец на руке, глядя на Зойда прямо, встревоженно, – про тебя спрашивал. КК решил, ты его знаешь, но мне все равно ничего не сказал.
– Из латиносов господин, прическа полу-Элвисова?
– Н-ну. У тебя неприятности, Зойд?
– Луна, миленькая, а когда их у меня не бывает? Не упоминал, где остановился, чего-нибудь такого?
– По большей части просто сидел и пялился в Ящик в баре. Какое-то кино по «86-му». Немного погодя заговорил с экраном, но, по-моему, не нагрузился, ничего.
– В натуре несчастный чувак, делов-то.
– Фигасебе. Такое да от тебя… – Заметив необычную улыбку Зойда, младенец откликнулся эхом:
– Такойда тебя!
Ракообразных они перенесли в лохани с водой в кэмпере, и Зойда уже вскоре качало и плескало обратно вниз по дороге. Лунопряника и Лотоса он заметил в заднем зеркальце – они провожали его взглядами за поворот, пока их не спрятали деревья.
Так, снова блядский Эктор. Зойд едва разминулся с ним в тот вечер, не объявившись в «Потерянном самородке», на своем обычном водопое, предпочтя вместо него кабинку в самой глуби «Парового ишака», почти что на старой Плазе Винляндии, в баре, уходившем корнями сильно в туманы прошлого века. Немного погодя туда сунулся Ван Метр, и они сидели, медленно омываясь «Удачным лагером», распустив нюни по стародавним временам.
– Образованная пися, – вздыхал Зойд, –
