Наташа знала эту женщину? Шуба-то у нее была какая, дорогая? – мигом накинулась на сына с расспросами Нина Ивановна. – И почему Наташа вдруг решила продавать шубу накануне зимы?
– Не знаю, мама, – пожал плечами Олег. – Меня вообще-то шубы не интересуют, и я в них не разбираюсь.
– Ты слышишь, Боренька? – всплеснула лопаткой, которую все еще сжимала в руке, Нина Ивановна. – И о чем только думает наш сын! Сколько времени разговаривал с Женькой, а самого главного не узнал!
– Женька еще меньше меня шубами интересуется, – ответил Олег.
– Зато Володя теперь, наверное, интересуется, – философски заметил Борис Олегович. – А мне, например, интересно, где мой кусок пирога?
– Вот, – перевела взгляд на лопаточку Нина Ивановна. – Ой! – спохватилась она. – Где же он?
Тут как раз из-под стола, облизываясь, вылез Вульф. Олег все понял и усмехнулся. Нина Ивановна по-прежнему растерянно смотрела то на лопаточку, то на пол.
– Так где же пирог? – допытывался Борис Олегович.
– Пирог съел Вульф, – внес ясность Олег. – По-моему, ему очень понравилось.
Пес радостно тявкнул и, кинув умильный взгляд на Нину Ивановну, еще раз облизнулся.
– Хорошенького понемножку, – строго сказала та. – Между прочим, собакам вообще нельзя сладкого.
Вульф тяжело вздохнул и поплелся прочь из кухни.
– А я, между прочим, все жду и жду, – трагическим тоном изрек глава семейства Беляевых. – Кто-нибудь мне положит пирог или нет?
– Ну конечно же, Боренька, – уже отрезала новый большой кусок Нина Ивановна. – Сейчас попьем чаю, а потом я сразу же созвонюсь с Васильевыми. Хочу узнать о происшествии из первых рук.
«Неплохо сработано, – мысленно похвалил себя Олег. – Теперь главное не прозевать момент, когда мать начнет рассказывать отцу все, что узнает от Натальи Леонидовны».
Беляев-старший, получив наконец пирог и чай, обрел благостное расположение духа.
– Замечательный пирог, Нина, – обратился он к жене. – Я вот сейчас подумал, как мало, в сущности, нужно человеку для счастья. Семейный уют, вкусный ужин, ну и еще…
Что еще, с точки зрения главы семьи Беляевых, требовалось людям для полного счастья, Олегу и Нине Ивановне так и не суждено было узнать. Философскую речь Бориса Олеговича прервал новый телефонный звонок.
– Проклятие! – завелся Беляев-старший.
– Я подойду, – кинулся в гостиную Олег.
– Стой! Возьмешь трубку тут! – указал на кухонный телефон отец.
Олег повиновался.
– Алло?
– Ты? – послышался взволнованный голос Тани. – Женьку ограбили.
– Знаю, – скороговоркой произнес Олег. – Только не Женьку, а его мать. Я позвоню тебе позже. Мы ужинаем.
– Ясно, – хихикнула Таня. Ей был прекрасно знаком распорядок семейства Беляевых. А в частности, и взрывной
