да пересыпь полынью от блох. – Потом взглянула на де Гланвиля. – Переговорить о чем?
– О будущем.
– А именно?
– Спор о наследстве вашего сына может затянуться на годы. Вам необходим адвокат при дворе, чтобы отстоять ваши интересы и не дать замять дело.
– Мне это прекрасно известно, – скрипуче хохотнула Гундреда.
– Ваш пасынок – весьма решительный молодой человек.
– Он ничтожество! – выплюнула она.
С тех пор как Гундреда приехала во Фрамлингем испуганной упирающейся невестой, она испытывала легкую, но явную неприязнь к Роджеру. Ее робкие попытки сблизиться с ним были встречены злыми слезами и вспышками ярости. Не ее вина, что брак его родителей был признан недействительным и его мать отослали прочь, но Роджер все равно винил мачеху, а у нее не было ни времени, ни желания бороться с враждебностью пасынка. Гундреда не была святой Юлианой и не могла этого изменить. Когда она пожаловалась мужу на поведение его сына, Гуго, как и следовало ожидать, избил мальчика до полусмерти, и в этом Роджер тоже винил ее. Их взаимная неприязнь тлела год за годом. Роджер упорствовал в своем отторжении, не обращая на мачеху внимания и держась поодаль. Когда у Гундреды родились сыновья, ее раздражение только возросло. Роджер был кукушонком в гнезде, он стоял между ее отпрысками и их законным наследством. И так продолжалось до сих пор.
– В ваших глазах – возможно, но король подтвердит его законнорожденность и право на Фрамлингем, и я ничего не могу с этим поделать.
Гундреда ожидала чего-то подобного, но ее досада все равно возросла.
– Тогда что вы можете поделать?! – рявкнула она. – Мне сказали, что вы лучший. Это пустое хвастовство?
– Миледи, я… – вздохнул де Гланвиль, жестом предлагая сесть.
– Графиня, – резко поправила она.
Де Гланвиль снова попросил ее сесть, и через мгновение Гундреда повиновалась, но дала понять, что это всего лишь уступка.
– Графиня, это не пустое хвастовство, – твердо сказал он. – Вы не найдете при дворе лучших юридических советников, чем я и мой брат Ранульф. Король благоволит ему и, возможно, сделает следующим юстициарием, но ни один из нас не может творить чудеса.
Гундреда сощурилась, разглядывая его:
– А приобретенные земли? Тоже скажете, что ничего не можете поделать?
– Король придержит их на время, пока решается спор, – задумчиво посмотрел на нее де Гланвиль, – но есть надежда убедить его отдать их вашим сыновьям.
– И как долго продлится это «на время»? – спросила она.
– Не могу сказать, графиня, но я продолжу уговаривать его. – Де Гланвиль сел рядом с ней, помедлил и сказал: – Я хочу сделать предложение, которое, полагаю, будет выгодно нам обоим.
Под его взглядом у нее по спине пробежал холодок.
– Предложение какого рода?
Он прокашлялся:
– Я
