пил. Светка пьяная, на диване, в сапогах уснула… В Братеево, с похмелья, думает: "У кого денег одолжить?". Лежит под одеялом, потеет, весь мокрый, в туалет хочется, а встать не может. Терпит. Думает: "Еще немножко поваляюсь и легче будет". Но легче не становится. Прокручивает мысленно всю вчерашнюю пьянку, боится чего-то. Страшно с кровати вставать. Почему? Все же нормально было, а он боится. Кого? Встал через силу, голова кружится, сердце колотиться. Принял душ, привел себя в порядок, вышел на улицу прогуляться, идет и почему то боится, может людей, а может улицу, сам не поймет. От этих воспоминаний скулы сжались, крылья носа и верхняя губа брезгливо приподнялись, как будто кто-то рядом испортил воздух.
Анатолий не пытался избавиться от прошлого, оно ушло, как плохой сон. Вроде бы как не с ним все это было.
Дальше шел и уже ни о чем не думал. Откуда-то из подсознания мысль: "Завтра в церковь сходи, легче станет". – «Схожу», – сам себе, вслух ответил Толик и обернулся, убедиться, что его никто не услышал – ведь по Тверской народ и днем и ночью гуляет. Все здания, дорога, машины стали почему-то светлее, ярче, более четко видимые.
"Может, электричество каким-то образом усилили. Почему так светло стало?", – уже мысленно спросил сам себя Анатолий. На душе стало тоже светло, и от этого чувства по рукам пробежала мелкая, расслабляющая дрожь, напоминающая щекотку.
На следующей день, после работы, он попрощался со всеми и вышел вместе с Серегой – бухгалтером из офиса.
– Ты сейчас куда, домой? – спросил у Сереги пока к метро шли.
– Да в церковь сходить хочу. Вчера только приехал, и некогда было. Решил сегодня после работы, на Таганке, рядом с метро, в храм зайти.
– Я с тобой, если не против? – вспоминая вчерашний вечер, спросил Анатолий.
Доехали за пятнадцать минут, народу в метро много – час пик. Вышли из метро, обошли вестибюль, и вот высокий храм стоит. Серега, глядя на него, перекрестился и свернул налево, в проулок – там еще один храм, маленький.
– Я в этот храм иногда после работы заезжаю, мне тут нравится, – сказал Сергей.
На табличке, перед входом в храм, Толик прочитал год постройки и удивился – какой старый!
Серега три раза перекрестился, Толик тоже перекрестился. В Бога он верил, к церкви относился с уважением, но воспринимал храмы как историческое достояние русского искусства. Ходил редко, с матерью, чтоб ей приятно было. Она помолится, свечи поставит, а он в сторонке стоял, даже свечи не брал, иконы разглядывал. В Покрове храм красивый, высокий, старинный, икон много старых, он к ним как к произведениям искусства относился.
Дождется, когда мать помолится, сунет деньги в ящик, на нужды храма, посмотрит по сторонам, убедится, что никто не видит, быстро перекрестится и выйдет. Креститься он как-то не привык, и от Сереги такой набожности не ожидал: бухгалтер все-таки и два высших образования, не деревня не образованная.
Зашли в храм – еще одна дверь.
