всегда отличалась так называемая «Анкета специального назначения работника НКВД (МВД СССР)», которая существовала в наших органах начиная еще с 1920-х годов. Правда, в системе военного делопроизводства этот документ повсеместно стали заводить только в 1930-е годы, и применялся он исключительно для сбора точных и исчерпывающих сведений о командно-начальствующем и политическом составе войск НКВД – МВД СССР. Анкета полностью заполнялась и подписывалась лицом, на которое заводилось личное дело. Данные анкеты тщательно проверялись и заверялись лицом, ответственным за работу с кадрами, как правило, помощником начальника штаба части по строевой подготовке, и скреплялись синей гербовой печатью подразделения. Данные, содержащиеся в этой анкете, всегда являлись наиболее полными и не менялись, а только дополнялись в течении всего периода службы сотрудника. Правда, сведения, содержащиеся в этом документе, всегда являлись секретными. Вот именно этот документ на нашего фигуранта Урбонаса я и собиралась заполучить через нашего генерала…
Москва, Центральный архив МВД РФ, июль, наши дни
…«Урбонас Ян Мартынович, родился 15.12.1912, место рождения – усадьба Кикос, ныне Латвия. Латыш, капитан НКВД (02.09.1937). В РККА с 1929 г., в НКВД-МГБ с янв. 1934 г., член компартии с 1932 г. Окончил 4-ю Киевскую артиллерийскую школу (06.1931—01.1933). Начальник прожекторной станции артиллерийской бригады (02.1933—12.1933). Старший следователь Главного Управления НКВД СССР (01.1934—11.1937). От занимаемой должности освобожден, назначен в распоряжение 7-го отделения СибЛага (01.1938). Начальник лагпункта „Мыюта“ ГУЛАГ НКВД СССР (01.1938—03.1946). С апреля 1946 г. в запасе. С ноября 1959 г. считается без вести пропавшим. Центральный Архив РФ»… Я закончила читать и бросила папку на стол. – Все, – подумала я. – Круг почти замкнулся. Осталось совсем немного, еще чуть-чуть. – Я это чувствовала. Нужно только выяснить, что такого натворил Урбонас, будучи следователем на Лубянке. Я была практически на сто процентов уверена, что этот товарищ имеет самое непосредственное отношение ко всей этой темной истории. Неспроста он пропал. Ой, как неспроста. Что-то у них там произошло. И это что-то был наверняка серьезный конфликт. Одной стороной конфликта, как мне виделось, был господин Урбонас, это, как говорится – к бабке не ходи. А вот вторая сторона была мне пока неизвестна. В принципе это мог оказаться любой из членов экспедиции. Исключая разве что Лизу Каменеву. Я видела ее фотографию в доме Тетерникова и была уверена – такая хрупкая и милая девушка вряд ли стала бы участвовать в конфликте, который, по-видимому, закончился убийством. В том, что проводник экспедиции мертв, я уже почти не сомневалась. И у меня этому убеждению была очень веская причина. Отпечатки пальцев Урбонаса, как бывшего сотрудника НКВД, имелись в его личном деле. И до сих пор они нигде не засветились. В свою очередь, этому тоже было два вполне убедительных, как мне казалось, объяснения.
