сок с водой?
– Теряет вкус.
– А если кровь человека разбавить водой?
– Он умрет, – вставил лекарь Филипп.
– Что не разбавляй водой – все плохо, – сделал вывод Фидар.
– Отлично сказано! – не сдержал возглас восхищения Гефестион. – Виночерпий, мне налейте неразбавленного.
– Тогда – и мне! – потребовал Неарх.
– И мне! – закричали гетайры.
– Ты так всех моих друзей споишь, – покачал недовольно головой Александр. – Они же не скифы.
– Скифы знают меру, – возразил на это Фидар. – Не важно, что пьешь, важно – сколько пьешь.
– Опомнись, Александр, – воскликнул Гефестион, – мы же – македоняне. Вспомни, на пирах Филиппа вино пили только неразбавленное…
– Замолчи! – оборвал его Александр, гневно сверкнув разноцветными глазами. – Не напоминай о грязных пьянках в Пелле. Умей различать культурные симпозиумы и обыкновенное свинство.
– Прости, – смутился Гефестион.
Тем временем появилась Таис. Она вела за руку тонкую красивую девочку в нежно-голубом коротком хитоне. Серебряный чешуйчатый поясок перехватывал талию, подчеркивая стройность юного тела. Высоко уложенные черные волосы открывали чистый лоб и маленькие розовые ушки с золотыми кольцами. Край одежды доходил до колен, оставляя открытыми стройные сильные икры, оплетенные ремешками сандалий. Подведенные глаза делали взгляд выразительным и строгим. Ожерелье, преподнесенное в дар Дарием, украшало ее тонкую шею и спускалось на грудь. Все зааплодировали. Исмен не сразу узнал в красивой девочке Томирис.
– Твоя подруга воистину – дочь Артемиды, – восхищенно произнес Александр.
Томирис села рядом с Исменом, положила руку с изящными тонкими браслетами ему на плечо.
– Не смотри на меня так, – сказала она и густо покраснела, смущенная вниманием стольких мужчин. – Подай соку, – попросила.
– Таис, станцуй нам! – начали требовать гости. – Таис, станцуй.
– Гегемон позволит? – спросила красавица.
– Могу ли я запретить? – развел он руками. – Тебя просит богема. Я – всего лишь простой воин, по сравнению с ними.
– Этот танец мы приготовили для тебя, Непобедимый.
Таис медленно, грациозно поднялась. Тонкие руки взвились над головой стройными лозами. Ладошки отбили такт. Музыканты тут же подхватили. Гетеры покинули своих собеседников и встали в круг. В руках каждая держала чашу, наполненную вином до самых краев. Плавные завораживающие движения: словно трава гнулась под ветром, словно лебеди поднимались в воздух, словно волны накатывались на берег. И ни одна капелька из чаши не упала на землю.
Танец окончился. Зрители аплодировали. Философы тут же подняли бурный спор о силе искусства. Раскрасневшаяся Таис вновь присела на ложе Александра.
– Тебе понравилось, гегемон.
– Нет танца чудесней, чем танец ялкаде, – недовольно произнес Александр, нахмурив брови. – Говоришь: этот танец приготовила для меня? Но его танцуют лакедомоняне. А ты знаешь прекрасно, как я к ним
