телевизор, прекрасно понимая, что муж раньше обеда не поднимется.
Как она и предполагала, Иван проснулся к обеду, с сильной головной болью и жёстким сушняком. Откинув одеяла, он обнаружил себя голым, сюрприз был неприятен тем одним, что он не помнил, как разделся. С трудом натянув на себя халат, он вышел на кухню, где припал к крану с холодной водой. Напившись воды, он уселся там же за стол, руки слегка дрожали. Загадочно улыбаясь, Валентина прошла мимо него к холодильнику, достала припасённую, специально для этого случая, чекушку из морозильника и разлила на две стопки. Достала банку солёных огурцов и вилку, всё это расставила на столе и села сама. Улыбка по-прежнему не сходила с её лица. Проглотив ком в горле, с вытаращенными от удивления глазами на всё происходящее Ванька спросил:
– Ты чё, Валь?
– С праздником, милый, опохмелись после вчерашнего, – всё так же улыбаясь, ответила жена. Выпив и закусив, Иван почувствовал, как перестаёт дрожать нутро и отступает головная боль. Он потянулся к бутылке, чтобы налить вторую, но жена ловко убрала её от него, вопросительно глядя ему в глаза.
Собрав всё своё мужество, прекрасно осознавая свою вину, что слова не сдержал, Иван выдавил из себя:
– Я что, обосрался?
Валентина расхохоталась.
– Нет, с чего ты это взял?
– Тогда чё, ты такая загадочная? Где мои трусы?
– А я думала, ты мне, сам об этом расскажешь. Как повеселились?
– Да, в общем-то, нормально, вот только, как домой пришёл, не помню, будто кто выключателем щёлкнул.
– Да? А задница не болит?
– Ты это к чему?
Валентина вышла в коридор и вскоре вернулась с газетным свёртком в руках и швырнула его на стол прямо перед ним.
– Что это?
– Я так полагаю, твой трофей, флаг капитуляции, отданный победителю!
Иван напрягся, но как ни пытался, не мог вспомнить, заказывали они девочек или нет. И почему «это» завёрнуто в газету?
– Что, взглянуть не хочешь? Размерчик впечатляет!
Иван нехотя, осторожно стал разворачивать газету, умоляюще глядя на жену. Она взяла его стопку и плеснула ему ещё половину, жестом показывая ему, что это последняя. Возмущаться было бессмысленно, тем более в том положении, в котором он оказался. Иван выпил живительную влагу одним глотком и развернул сверток. От увиденного его взяла оторопь, он, не моргая, смотрел на лежащие перед ним мужские трусы пятьдесят шестого размера и понимал, что такие мог носить только Михалыч, больше в бригаде никого с такими габаритами не было.
– Тебя как, вся бригада парила или кто-то один? – нарушила молчание Валентина.
– Ты чё, несёшь-то, Валентина?
– А как прикажешь это понимать? Ты ж ни черта не помнишь, может, тебя специально споили, чтобы… А может, я ошибаюсь?..
Иван закивал головой в знак согласия, а Валентина, специально сделавшая паузу,
