в это время прилипают носами к своим окнам и с интересом наблюдают за бесплатным цирком. Цирк, однако, длится недолго. Машинист, высунув голову в маленькое окошко, тянет рычажок сигнала на себя или, на свое усмотрение, двигает его от себя. В зависимости от выбора, раздается длинный гудок или тонкий свисток, и тепловоз мягко трогается с места, увлекая за собой темно-зеленый состав.
Клацают сцепки вагонов. Местный десант спешно высаживается из ресторана – ловко и аккуратно спрыгивает босыми ногами прямо на пропитанную мазутом гальку, стараясь не выронить, не рассыпать драгоценные покупки, наспех завернутые в плотную серую бумагу, а то и вовсе в газету. Зрители в окнах оживляются, для них становится чрезвычайно важным, и об этом они шумно рассуждают, успеют ли ребятишки покинуть ресторан.
Со ступенек спрыгивает подросток. Он такой же, как все, ничем не отличается, но оживление в рядах зрителей легко объясняется: «Глянь, – кричат они, – мальчик держит в руках кусочек сливочного масла!» И все бы ничего, никого бы это, наверное, не удивило, но масло, сливочное масло, без обертки! Даже клочка бумаги на нем нет, даже газетки. Мальчишка со всех ног бежит, потому что масло в руках, потому что жара – он летит в сторону поселка, до которого не близко. Масло быстро тает, скользит, норовит выскочить из горячих рук, а он все бежит, не глядя под ноги, спотыкаясь, больно ударяясь босыми ногами о торчащую из земли железяку, чудом удерживая равновесие, бежит, прихрамывая, бежит, торопится, бежит…
Вагоны набирают скорость, колеса скользят по стальным рельсам, из трубы локомотива рвется густой дым. Но пассажирам хочется, как ни странно, чтобы не так быстро разгонялся состав – очень уж интересно, успеет ли чумазый покупатель добежать домой раньше, чем масло в его руках растает.
Поток дыма из трубы резко усиливается, машинист дает двигателям полную нагрузку, выхлоп чернее, гуще, динамичнее, шлепанье колес на стыках рельсов сменяется ускоряющейся чечеткой. Сильная машина, разрезая метельником пространство и втягивая в систему горячий воздух, увлекает за собой металлическую гармошку, направляя ее в сторону моря, – до него всего-то, даст Бог, километров 200 – туда, в освобождающую прохладу тянут дизеля свой семнадцативагонный хвост.
Мальчик с маслом исчезает за горизонтом…
Оживленный разговор разбудил Сережу. Несколько мгновений понадобилось парню, чтобы прийти в себя, вернуться в реальность. За окном та же самая степь, которую он только что видел во сне, только покрытая снегом. Товарищи-призывники где-то раздобыли водку, просмотрел-таки старшина, и воодушевленно ею грелись. Ярко светящему в окна вагона солнцу, кажется, удалось все же придать немного позитива в атмосфере внутри металлической коробки, ползущей по одинокой колее. Тем не менее об умывании и туалете речи быть не может. Стойкий запах, царящий в вагоне, настойчиво предостерегает от легкомысленного похода в заведение.
– Земеля,
