взглядом охотника. Любой разговор – это не просто разговор, это как минимум два разговора. Параллельных. И Джонни начинает подбирать слова.
– Серф?
– Да. Серф, – ветер развевает бирюзовый шарфик и каштановые волосы Сони.
В очках Сони отражается Джонни, а в его очках она видит свое отражение и яркое маленькое солнце. Вернее, два маленьких слепящих солнца и две Сони – по одной в каждом стекле. И в этих черных очках отражается не только Соня, отражаются и сотни других девушек, которые вот так же останавливались перед ним до нее. Этим летом, прошлым летом, позапрошлым летом.
И еще она видит губы Джонни – красивые, четко очерченные губы умного, но непростого парня.
Внезапный порыв ветра срывает с плеч Сони бирюзовый шарфик и швыряет его прямо на колени Джонни. Джонни протягивает шарфик Соне, даже не думая привстать. Она вынуждена подойти к нему ближе и взять шарфик у него из руки. Джонни чуть задерживает шарфик, а потом разжимает руку.
– А ты умеешь? Серфила когда-нибудь?
– Нет. Хочу научиться!
– Надо проверить твой баланс, – Джонни хитро сощуривается.
– Да. Я бы и сама этого хотела, – честно признается Соня. – Узнать, хорошо ли у меня с балансом.
Джонни лениво поднимается со стула и приближается к Соне. Он выше ее на полголовы, это позволяет ему смотреть сверху вниз.
– Когда ты стоишь на серфе – это как в автобусе, который едет по кочкам, и в нем нет ни одного поручня. Если плохой баланс, то нет смысла брать парус. Только время и деньги потратишь.
– Хорошо. Давайте проверим мой баланс.
– Идем, – Джонни идет прямо на Соню, и она вынуждена отступить.
Соня ставит сумку на стул и сдергивает с себя сарафан.
***
Муха забирается на доску и начинает на ней прыгать и танцевать. Вода такая неустойчивая, переваливается под ним шумными вздохами.
– Сможешь так? – смеется Муха, озорно сверкая глазами.
– Попробую.
Муха спрыгивает в воду, окатив Соню фонтаном брызг. От неожиданности она вскрикивает.
– Можно и поаккуратнее!
– Надеешься остаться сухой? – усмехается Джонни. Конечно, речь не идет о воде.
Соня усмехается – только она сбежала от этих двусмысленностей, и вот опять. Может быть, в этом и смысл? Понять, наесться этого до конца, чтобы уже проблеваться и больше никогда на выстрел не подходить?
– Полезай на доску, куколка!
– Я просила, кажется.
– Прости. Я забыл.
Забраться на доску непросто, но не так уж и невозможно. Подняться труднее: она словно живая пляшет под ногами. Но Соня довольно быстро понимает, что нужно делать. Нужно забыть о земле. Земля теперь доска. Она должна прилипнуть к ногам, какова бы ни была поза.
Несколько секунд, и Соня уже чувствует себя почти уверенно. Все-таки танго – это почти боевое искусство. И даже не почти. Соня даже делает
