шеи, а потом указал прямо на короля.
Больше я ничего не успел. Грубые руки схватили меня и швырнули на пол. К Тому тоже кинулась стража. Он отступил в страхе, но даже и не пытался защищаться. Его бросили на пол рядом со мной. Но лорд Эшкомб всё видел. Он обернулся к королю.
Между тем Карл вновь поднял свой бокал.
– За детство! – Он рассмеялся.
Придворные подхватили тост и тоже подняли бокалы:
– За детство!
Лорд Эшкомб широко раскрытыми глазами смотрел на короля. Карл уже поднёс бокал к губам. Не было времени, чтобы добраться до него. И вместо этого лорд Эшкомб выдернул пистолет и, единым плавным движением направив его на короля, нажал спусковой крючок.
Звук выстрела эхом разнёсся по залу. Пуля, вылетев в клубах дыма, ударила по бокалу в тот самый миг, когда вино коснулось губ короля. Стекло разлетелось; алая жидкость забрызгала королевский наряд. А пуля полетела дальше, сбив с короля парик, и ударила в стену, разрывая обивку.
Придворные ахнули. Охранники рядом с Карлом на миг застыли, словно не могли поверить своим глазам. А потом, расталкивая толпу, кинулись к своему командиру, чтобы обезоружить его. Но даже теперь они явственно пребывали в замешательстве.
Карл тоже был ошеломлён. Он смотрел на своего старого друга и когда заговорил, в его голосе не было злости – лишь боль.
– Ричард, – сказал король, – неужели ты изменник?
Лорд Эшкомб опустил голову.
– Простите меня, сир, – проговорил он, – но я думаю, что вино может быть отравлено.
Глава 6
Дом немедленно заперли. Карл ушёл из бального зала в сопровождении дюжины охранников, а лорд Эшкомб расставил стражу по всей территории поместья, приказав им следить, чтобы никто не попытался сбежать. Затем он отправил гонца в Оксфорд, приказав ему привести побольше солдат. Через час вооружённые люди окружили особняк, да так, что казалось, будто бы он в осаде.
Несмотря на моё вмешательство, некоторые из гостей отравились. Я уже ничем не мог помочь двоим лордам, выпившим вино раньше всех, и служанке, которая, поднимая поднос из подвала, налила себе стаканчик. Множество других тоже успели хлебнуть вина, и поскольку я не знал, какой именно в нём яд и какое применять лекарство, то почёл за лучшее просто дать всем рвотное средство.
С позволения лорда Эшкомба я забрал из спальни свой аптекарский пояс. Этот пояс в своё время сделал мастер Бенедикт – в дюжинах нашитых на него карманах и кармашках лежали пузырьки с лекарствами, ингредиенты и множество полезных вещиц. Мастер Бенедикт всегда надевал его, когда ходил к клиентам, а после смерти учителя пояс стал носить я, пряча его под рубашкой.
Среди всех рвотных средств, имевшихся в поясе, лучшим был сироп из ипекакуаны – растения, которое встречается только в Новом Свете. Однако флакон вмещал всего две порции. Я отдал их гостям, выпившим больше всех вина, а остальные получили горчичный порошок. Пусть сиропа и хватало
