проломом в полумраке небольшой комнаты виднелся Камень Памяти, по его гладким бокам бегали алые зарницы. Отсветы от них падали на лицо Харугота, белое и совершенно неподвижное.
– Сколько можно ждать? – в очередной раз спросил канцлер, за эти два дня постаревший на несколько лет. Он прекрасно понимал, что без поддержки консула, возвысившего его из нищих таристеров до одного из важнейших лиц государства, может потерять не только положение, но и жизнь. – Наверное, пора сообщить знатнейшим таристерам о его смерти…
– Наставник не мертв, – глухо пробормотал один из людей в бурых балахонах – учеников Харугота, – он лишь спит…
– А когда проснется? – ари Налн не выдержал, сорвался на крик. – Если не сделает это сегодня, то обезумевшая от радости толпа попытается ворваться в замок! В городе уже болтают невесть что и точат мечи!
Веки Харугота дрогнули и поднялись, обнажив глаза, черные и совершенно пустые. Заглянувший в них ученик, толстый и лысый, застонал и мягко осел на пол.
– Рано ты собрался рыть мне могилу, Редер… – голос консула прозвучал тихо и зловеще, как шорох скользящей по полу змеи.
– Мессен! Не велите казнить, мессен! – канцлер упал на колени, молитвенно сложил руки перед грудью. – Я просто…
– Тихо, – Харугот сел, блеснули перстни с драгоценными камнями, украшающие его руки. Под бешеным взглядом правителя Безариона отступили на шаг его ученики и командиры гардейцев-Чернокрылых. – Скажи лучше, сколько я провел… без сознания?
– Двое суток, мессен.
– Два дня и две ночи странствий по безднам ужаса, обиталищам тьмы и ненависти… – консул поднял руку, потер шею там, где виднелась красная полоса, напоминающая пролежень. – А теперь все – вон! Останься ты, Редер, ты… – он указал на командира Чернокрылых, – и ты, Нивуч…
Названный ученик, очень высокий, с длинным лицом, гривой пепельных волос и острым носом, покорно наклонил голову. Остальные подняли обеспамятевшего товарища и поспешили к двери. За ними заторопились гвардейские сотники. Взметнулись и опали длинные черные плащи.
– Вот и славно, – проговорил Харугот, когда хлопнула, закрываясь, дверь. – Вы поступили очень умно, что не попытались меня убить. Все равно у вас ничего бы не вышло. И за это я награжу вас – оставлю в живых.
– Милость мессена велика, – в один голос отозвались ученик, командир Чернокрылых и канцлер.
– Это верно, – Харугот поднялся, взглянул на пролом в стене, где алел Камень Памяти. В глазах его вспыхнула злость, а угол рта дернулся. – Редер, твоя задача – найти того, кто сможет починить тайную дверь. Выполняй немедленно. Еще распорядись, чтобы мне принесли чего-нибудь поесть и выпить. Прямо сюда.
– Все понял, – ари Налн поклонился и почти бегом направился к выходу из зала.
– Теперь ты, Тратис, – правитель Безариона повернулся к командиру гвардии. Тот, грузный, плечистый, с пышными седыми усами и широкими мозолистыми ладонями, преданно вытянулся. –
