И больше не видел его. Прапорщик остался жив. И так как лечение предстояло длительное, его переправили в Чирчикский госпиталь, что недалеко от Ташкента. Там Владимир и познакомился с молоденькой медицинской сестричкой Катей. Она покорила сердце кавалера двух орденов Красной Звезды своей ненаигранной скромностью и чистотой. У нее также не было родителей. Воспитывала Катю бабушка, и жили они в Горинске. После окончания девушкой медицинского училища в Переславле ее позвала к себе дальняя родственница – военный врач. Так Катя оказалась в военном госпитале. Знакомство их за время лечения Кузьмича переросло в любовь. У Владимира заканчивался контракт, и Катя предложила после его увольнения поехать на ее родину. Кузьмичев согласился.
И после госпиталя и увольнения, уже муж и жена, Владимир и Екатерина Кузьмичевы приехали в Горинск. Где и прожили уже более двадцати лет. Кузьмича взяли в милицию. После курсов переподготовки он получил офицерское звание и был определен в ГАИ инспектором. Жизнь и новая служба Кузьмичева складывались по-разному. В своей любви они с Катей были счастливы. Хотели, как и все, иметь детей. Но так уж получилось. Не дал господь.
Вернулся Губин. Загнав машину на прежнее место, вышел на улицу. Кузьмичев посмотрел на часы. Сержант, уловив это движение начальника, проговорил:
– Все в порядке, Кузьмич, доставил твою красавицу по назначению в полной сохранности!
– С чего ты взял, что она моя?
– Ну, ты же с ней базарил! Только не пойму, о чем вообще можно говорить с плечевкой!
– Эх, Максим! Во-первых, она женщина. Во-вторых, у каждого своя судьба. А судьба, брат, штука непростая и капризная. Может вверх поднять, а может и на дно бросить. Да так, что не всем оставит шанс выбраться обратно. Плохо тому, кто не в силах справиться с собой. И таких много. Коровина в их числе. Но она жертва. И не только собственной глупости, но и коварства тех, кто завлек ее на грязный путь проституции. А вот эти особи уже преступники.
Сержант пальцем сдвинул фуражку на затылок.
– Слушай, Кузьмич, а ты философ! И говоришь складно. Как лектор, что недавно в отделе выступал. Тоже что-то о нравственности бакланил. Только, признаюсь, я в его выступлении ни черта не понял. А ты?
– Я не ходил на лекцию.
– И правильно сделал! Базара было много, а толку ни хрена. Лектор говорил часа два, может, больше. А я, когда домой пришел, попытался предкам рассказать о лекции, и что ты думаешь? Двух слов связать не смог. Так и не вспомнил, чего этот областной оратор нам столько времени в актовом зале втирал.
Старший лейтенант прищурился:
– Ты на что намекаешь? Что и я фуфло всякое гоню?
– Не-е, Кузьмич! Ты как раз тему по уму раскладываешь. Просто я сказал, что умеешь ты речи толкать! И ничего большего.
– Ладно. Постой теперь ты на дороге. Я часок вздремну.
Сержант
