удовольствия немного отрезвил меня, потому что стало ясно – он вызван не тем, что сейчас делала девушка. Просто Вишесу нравилось дразнить меня. С нашей первой встречи у дверей библиотеки два месяца назад он не упускал возможности напомнить мне, что я недостаточно хороша для него.
Для его особняка. Для его школы.
Для его городка.
А знаете, что было самое ужасное в этом? Это не фигура речи. Этот городок действительно принадлежал ему. Барон Спенсер-младший – прозванный Вишесом[1] за его равнодушие и безжалостность, – являлся наследником одного из самых богатых семейств в Калифорнии. Спенсеры владели трубопроводной компанией, а также половиной недвижимости в центре Тодос-Сантоса (включая торговый центр) и тремя бизнес-парками. Так что самомнение Вишеса подогревали деньги, которых хватит еще на десять поколений семьи.
А я не обладала и тысячной долей от этой суммы.
Мои родители работали прислугой. И нам приходилось считать каждый пенни. Так что я не ожидала, что он меня поймет. Этого никогда не случится с детьми, которые владеют трастовыми фондами. Но меня не покидала надежда, что он хотя бы притворится, как это делали остальные.
Образование имело для меня невероятное значение, и в этот момент казалось, будто меня лишили этого. Потому что богатые детки украли мои вещи.
Потому что этот богатенький сыночек даже не открыл мне двери в свою комнату, чтобы одолжить учебник.
– Вишес! – Меня охватила такая сильная обида, что я хлопнула ладонью по его двери. А затем, не обращая внимания на пульсирующую боль в запястье, продолжила: – Открой же!
Моя решимость стихала, сменяясь желанием развернуться и уйти. Несмотря на то, что пришлось бы садиться на велосипед и ехать на другой конец города, чтобы взять учебник у Сидни. Она была моей единственной подругой в Старшей школе Всех Святых и единственным человеком, который мне нравился во всей параллели.
Но меня остановил злобный смех. Теперь уж точно не оставалось сомнений, что он просто издевался надо мной.
– Мне нравится слушать, как ты умоляешь. Попроси еще, детка, и я, так уж и быть, сжалюсь над тобой, – сказал Вишес.
Но я не собиралась делать это при девушке. Ни за что.
И это стало последней каплей. Я вспылила, хотя понимала, что стоило промолчать. Что так он добился своей цели.
Распахнув дверь, я ворвалась в его комнату. Пальцы так сжимали ручку, что даже побелели костяшки.
Взгляд скользнул по великолепной фреске на стене – с четырьмя белыми лошадями, скачущими в темноте – и темной мебели, а затем замер на его огромной кровати. Она напоминала большой и высокий трон, возвышающийся посреди комнаты и задрапированный мягким черным атласом. Вишес сидел на краю постели, удерживая на коленях девчонку, с которой мы вместе ходим на физкультуру. Ее звали Джорджия, а ее дедушка и бабушка владели половиной виноградников в Кармел Вэлли. Ее длинные светлые волосы
С английского языка прозвище главного героя «
