что тебя так звали до того, как ты ответила «да», – сообщил ей муж святую истину. – Тебя это расстроило.
Оливер не спрашивал, он утверждал. Смысла не было отнекиваться, мужчина имел в безраздельном пользовании ключи от всех ее дверей, от каждого закоулка ее разума. Иногда он доставал такие богом и самой Мелани забытые вещи, что она поражалась, почему он помнит, а она – нет.
– Просто мне здесь одиноко и мучают недобрые мысли, – призналась женщина.
– Я тоже скучаю, Мел. Осталось четыре дня, и я тебя встречу в аэропорту, – пообещал он.
– Не нужно, у нас самолет приземляется в три утра, – мягко напомнила она. – Вы с Джозефом ведь не будете спать в зале ожидания, верно? Мы с Молли доедем на такси.
– Чертова сигнализация, я про нее забыл, – вздохнул он огорченно.
– Не переживай, у тебя еще будет шанс побыть рыцарем! – Поддержала она мужа. – Ты можешь… Хотя ты и сам все знаешь, Оливер.
Она безмерно соскучилась по родному человеку, даже прощаться не хотелось. Совсем скоро они увидятся вновь, осталось продержаться тут немного.
По возвращении в отель Мелани снова села за эскизы. Удивительным образом рисование успокаивало ее, структурировало мысли и вычищало мозг не хуже того, что она устроила тогда в номере с банным полотенцем. Может быть, поэтому Алекса так много общалась с красками? Не успела она вспомнить о малышке, как телефон на столе завибрировал и улыбнулся родным лицом.
– Алло, здравствуй, дорогая! – Проворковала она, удивившись такой тонкой связи с дочерью – не успела подумать, и вот звонок.
– Мам, привет! – Произнесла девушка осторожно. – Чем ты занимаешься?
– Как раз о тебе вспомнила, представляешь? Сидела и думала, как ты там поживаешь? – Мелани старалась улыбаться и быть приветливой, потому что на души скребли кошки уже таких размеров, что больше напоминали пантер.
– У меня все хорошо. Я соскучилась, мам, – произнесла девушка искренне.
Мелани смутилась. Каждый раз, когда Алекса открывала ей сердце, а та не могла открыть его взамен, ее посещало бескрайнее чувство вины. Как раз сродни тому, которое глодало ее каждый раз во время приступов дочери.
– О, милая, я тоже очень скучаю! – Сообщила ей Мелани. – А ты чем занимаешься?
У нее разболелись скулы от улыбки, которая не хотела быть искренней и надеваться сама. Она вспомнила разговор с мужем об Алексе, что та задает неудобные вопросы и пытается искать ориентиры в жизни, и усилий в лицевых мышцах заметно прибавилось, потому что теперь улыбаться и вовсе перехотелось.
– Дипломной работой, – ответила коротко Алекса после небольшой заминки.
– Точно! С этой выставкой я совсем забыла, что у тебя скоро защита. Пришлешь мне почитать, что получилось? – Дежурно ответила Мелани, понимая, что у нее вряд ли найдется на это время.
– Да, мам…
