Стоун, – голос Артена был подобен горячему меду, который мягко льется и обволакивает сознание, исподволь подчиняя чужой воле. – Ну что вы, право слово, так негодуете. Никто в итоге не пострадал. Да, господину Робертсу пришлось пережить несколько не очень приятных минут, но, насколько я понял, он не в обиде на этих шалопаев. А так… Они, безусловно, поступили опрометчиво и неосторожно. Но выгонять их из академии за эту шалость слишком жестоко. В конце концов, все мы были студентами. И зачастую вытворяли вещи намного… э-э… более зрелищные.
– Вы, возможно, и вытворяли, – все-таки не удержалась и огрызнулась Элизабет. – А вот я никогда не позволяла себе ничего выходящего за рамки правил.
В уголках губ Артена зазмеилась усмешка. Но она тут же исчезла, как будто только привиделась мне.
– Я не сомневаюсь, что вы были образцом благоразумия и идеального поведения, – ласково произнес он. – Но, госпожа Стоун, согласитесь, с нашей стороны было бы неосмотрительно и просто глупо выгнать студентов, которые сумели применить такую магию. Ее, как нам всем прекрасно известно, изучают лишь на выпускных курсах. Да и то она дается лишь избранным единицам. Кто знает, что эти молодые люди натворят, оставшись без присмотра? Вдруг от обиды за несправедливое исключение полезут в дебри запрещенных для изучения отраслей колдовства? Не мне вам объяснять, к чему это может привести.
– Тогда лишить их дара – и дело с концом! – сказала, как отрубила, Элизабет.
Правда, в ее голосе словно против воли скользнула легкая тень сомнения. А я удивленно сдвинула брови.
Как это – лишить дара? Разве такое вообще возможно?
Артен вальяжно откинулся на спинку кресла, и я поняла, что он-то прекрасно знает, как это сделать. И почему-то от этой мысли мне стало очень и очень неуютно.
– Другими словами, вы предлагаете уже мне залезть в дебри менталистики? – полюбопытствовал он.
Спокойно так полюбопытствовал, без малейшего нажима или неудовольствия. Но как-то вдруг по моей спине побежали холодные мурашки.
Элизабет, в свою очередь, побледнела так сильно, что это было заметно даже через искусно наложенный макияж.
– Ну… – пробормотала она, разом стушевавшись. – В принципе…
И замолчала, явно не зная, как завершить фразу.
– Надеюсь, мне не надо вам напоминать, что эта область колдовства является самой запретной из всех запретных, – добавил Артен. – И, грубо говоря, ваши слова можно расценить как подстрекательство к самому настоящему преступлению.
Госпожа Стоун растерянно обернулась к Родерику, молчаливо умоляя его о поддержке. Но некромант в этот момент очень внимательно глазел в окно, как будто на улице происходило нечто весьма и весьма интересное. Затем она устало опустилась в ближайшее кресло.
– Нет, вы неправильно меня поняли, – глухо проговорила декан. – Конечно, я ничего такого не предлагаю…
– Вот и отлично. –
