вечером и утром.
Кстати, насчет утра. Блондинка запомнила его надолго: на этот раз Марципанов обошелся без коктейля, и весь кошмар ей довелось испытать в ясном сознании. Временами девушке казалось, что настали последние минуты ее жизни. Ей живо вспомнились передачи о маньяках, испытывающих оргазм от агонии жертвы. Трудно описать ее счастье, когда хозяин комбината откинулся на подушки с блаженной улыбкой.
Марципанов навсегда отбил у блондинки желание искать мужа среди богатеньких папиков. Ничего не изменило и то, что на прощание Игорь Леонидович сунул ей в качестве компенсации за порванное платье и моральный ущерб кругленькую сумму.
Светлана мыла кастрюлю, напевая очень грустную мелодию. Да, от плохого быстро отвыкаешь. В течение долгого времени она проводила вечера в гордом одиночестве. С появлением Жильбера все изменилось. Жизнь приобрела яркие краски, четкий ритм, смысл. Юрьева с трудом представляла, как могла раньше так бездарно и уныло проводить время. В характере Лафонтена было много от русского человека. Светлана часто вспоминала страшилки про мужчин-иностранцев, которые в ресторанах платят только за себя и дарят своим возлюбленным дорогие подарки лишь тогда, когда твердо решили жениться, чтобы ценная вещь некоторым образом осталась при них. Жильбер регулярно баловал ее подарками. И не считал, что, сводив девушку один раз в ресторан, облагодетельствовал ее на всю оставшуюся жизнь. Американец одними только поступками распределил роли в их союзе. Он – мужчина, добытчик, галантный рыцарь, а она – королева его сердца, единственная, желанная, ради которой можно пойти на любые жертвы. Зная о многих парах, чьи отношения строились совсем иначе, Светлана не могла нарадоваться своему счастью.
Увы, любая удача требует жертв. Известие о том, что им предстоит жить в другой стране, огорчило Юрьеву. Придется все менять: привычки, круг друзей, даже язык общения. Но ради своей любви Светлана была готова и на гораздо большее.
Вечер перед разлукой они провели в квартире, снятой компанией для Лафонтена. Когда Юрьева оказалась здесь впервые, она задала очень наивный, с точки зрения иностранца, вопрос:
– Зачем тебе одному три комнаты?
– Это очень удобно. Когда захламлю одну, перебираюсь во вторую, а когда захламлю вторую, перебираюсь в третью, – решил отшутиться Жильбер.
– А когда захламишь все три, компания снимает тебе новую квартиру, – подхватила Юрьева.
В последний визит у них имелись куда более серьезные темы для обсуждения.
– Я пробуду в Америке недели две. Знаешь, у нас своя бюрократия. Пока со мной переговорит все начальство, пока обсудят мою кандидатуру, пройдет много времени. Да и родителей повидать надо. Потом я вернусь в Москву, и, если меня утвердят, мы соберем вещи и уедем. А если не утвердят, останемся здесь. Но в любом случае после моего возвращения мы с тобой поженимся. Я верно говорю, моя дорогая?
– Конечно! –
