собеседник посмотрел на меня внимательно и с интересом. Примерно как на диковинного зверя, привезенного из самых глубин Африки. Видимо, увиденное ему понравилось, потому что он улыбнулся и, еще понизив голос, сказал:
– А ты уверен, что загробный мир устроен так, как представляет его твоя тетушка? Или приходский священник?
– А как?
Профессор пожал плечами:
– Ignoramus. Откуда ты знаешь, что ад вообще есть?
– А разве в Писании…
– Где именно в Писании, в какой книге?
– Ну… я не знаю…
– Я тоже не знаю. Мы не знаем, насколько буквально надлежит понимать некоторые слова Писания и в какой степени они представляют риторические фигуры. Если кавалер скажет даме, что его сжигает пламя страсти, она выльет на него ведро с водой? Адское пламя – это настоящий огонь или аллегория мук совести, как некоторые считают?
– А кто так считает?
– Не важно. А если огонь – настоящий, вещественный, телесный, то как он может жечь бестелесные субстанции, именуемые душами? Можно ли шпагой изрубить на части воздух?
– Н-ну-у-у… а куда же тогда идут грешные души после смерти?
– Умрем – узнаем. Но ведь тебя интересует дух Цезаря?
– Да!
– С Цезарем просто. Ты разве не чувствуешь, что его дух живет в тебе?
– Во мне?!
– И в других людях тоже. Во всех, кто его любит и следует его путем. И будет жить, пока они живут.
Тут стали подавать десерт, и тетушка уже прямо велела пойти присмотреть за ее «младшеньким» – настоящим разбойником четырех лет от роду. Однако профессор перебил хозяйку:
– У меня слабое зрение. Нужен помощник, чтобы вслух читать латинские книги. Пойдешь ко мне на службу?
Теперь он говорил по-итальянски. И, повернувшись почему-то к Джулиане, добавил:
– Я буду тебе платить.
Пока будущий помощник растерянно хлопал ресницами, соображая, кому из нас собирается платить почтенный синьор, обрадованная тетушка успела расписать нанимателю мои достоинства в столь преувеличенном виде, что впору было провалиться сквозь землю от стыда, и лишь бесцеремонное детское любопытство удержало меня от поспешного бегства. Оставшись, я узнал, что профессор предлагал за мои услуги два сольдо в день, хозяйственная Джулиана просила пять, но после резонного аргумента, что за пять и взрослого помощника можно найти, согласилась на три. При этом жить и столоваться мне надлежало по-прежнему у нее, приходя к хозяину лишь для работы.
– Вот и прекрасно. Завтра зайду за тобой.
Так была решена моя судьба, хоть я еще не понимал, что состоялась главная встреча в моей жизни. С тех пор как поток подарков, сыпавшихся на «чудо-ребенка», начал иссякать, тетушка не раз заговаривала, что хорошо бы меня отдать какому-нибудь ремесленнику на обучение или хоть в услужение за еду. Однако исполнить это было не так
