внесли куклу в стеклянном ящике. Бен никогда прежде таких не видел. Ростом около шестидесяти сантиметров, она больше напоминала миниатюрную копию живой молодой женщины, чем игрушку. Она была одета в строгую черную амазонку и изящный цилиндр с вуалью, рука, затянутая в перчатку лайковой кожи, сжимала хлыст. Распорядитель аукциона беззастенчиво приподнял юбку, и все увидели фарфоровую ножку в высоком ботинке. Мастер так точно передал детали, вплоть шелковых чулок со стрелкой и миниатюрных шнурков, что Бен едва не смутился. Но самое удивительное случилось, когда подняли вуаль. Очевидно, куклу качнули и от этого движения ее глаза на бледном фарфоровом личике распахнулись. Они оказались бледно-голубыми, прозрачными, как вода, и даже будто влажными. А еще они смотрели. Строго, внимательно. В зале кто-то ахнул. Аукционист что-то говорил, но его не слушали. Женщина в первом ряду даже на ноги вскочила. Увидев ее, Отто встрепенулся: «О, да это же мисс Рипли! Моя хорошая знакомая, я вас представлю после…»
Его последние слова прервал удар молоточка. Кукла была продана мисс Рипли за баснословную сумму. Бен мысленно перевел – получалось больше трех тысяч фунтов. Невероятно. Это был последний лот, заскрипели, задвигались стулья, люди стали расходится, зал пустел на глазах.
– Кэролайн! – Отто махнул рукой счастливой обладательнице проклятой куклы.
Она обернулась и вспыхнула от удовольствия. И Бен увидел, что она красива, но не так уж молода, пожалуй, их ровесница. Обманчивое впечатление юности создавали по-девически свободно распущенные волосы и вычурное, едва не до пола платье, расшитое сложным узором. Этакая принцесса из зачарованной сказки, которой уже не дождаться принца. На Отто она смотрела с детской надеждой, смущалась, щеки покрылись красными пятнами.
Отто представил их друг другу и поздравил с покупкой. Кэролайн смутилась и обрадовалась еще больше.
«О, я так счастлива, что стала хозяйкой этого сокровища! – затараторила Кэролайн, сияющими глазами глядя на Отто и Бена. – Конечно же, кукла обладает огромной энергетикой, нужно непременно устроить спиритический сеанс, да вот хотя бы завтра, на ее вилле „Сосны“. Приедет майор Рэнделл, и Вернер Беринг, Отто, помнишь, ты восхищался его трудами по искусству Византии? И Эсмеральда Апалу, она настоящий медиум, потомственная цыганка, правда-правда, ну чего ты смеешься? И Отто, милый, ты ведь тоже приедешь? Ах, ну и вы, мистер Солт, тоже приглашены.»
Бен смотрел на это очаровательное, несуразное, весело щебечущее существо и не мог отделаться от странного чувства. Обычно люди называют это интуицией, но отец Бена, доктор психиатрии, говорил: «Никакой интуиции не существует, как не существует ведьм и привидений. Зато есть совокупность твоего опыта и наблюдений. И когда твой разум подсказывает тебе что-то, что ты не готов еще осознать, ты называешь это предчувствием или интуицией». Бен взглянул в счастливые, широко распахнутые
