А троица исполнителей приговора, как они себя называли, сняли халаты, спрятали в железный ящик. В ящик, похожий на сейф, перед этим поставил мелкашку капитан. Выстрел из мелкокалиберной винтовки не дает брызг. Зачем им халаты? Троица вышла и присоединилась к заседавшим, а Валера остался один лежать, уткнувшись лицом прямо в сливное отверстие.
В комнате для заседаний вовсю кипела работа. Сотрудник МВД подписывал бумаги, снимающие с учета жителя страны Мельникова Валерия Николаевича. Члены комиссии по очереди подписывали протоколы о том, что исполняется мера наказания, санкционированная прокурором, и второй, что мера наказания исполнена и медик констатировал смерть приговоренного. Лепила стал смывать кровь с лица одного вертухая и промачивал рану спиртом.
Начальник СИЗО открыл шкаф, достал бутылку водки. Подумав немного, достал вторую. Вынул чистые стаканы и стал накрывать на стол, уже освобожденный прокурором от документов, которые тот аккуратно сложил в папку с личным делом Мельникова Валерия Николаевича. Лепила помог выставить и открыть банку с консервированными корнишонами, две банки шпрот, банку маринованных грибов, палку уже порезанной полукопченной «Одесской» колбасы, килограмм сыра, порезанного на куски и свежий, батон. Начальник СИЗО разлил по стаканам водку, причем двум вертухаям и стрелявшему – больше остальных.
– За упокой Мельникова Валерия Николаевича, – произнес прокурор.
Выпили молча и не чокаясь, у работника МВД заметно тряслись руки. Закусили и налили по второй.
– Чтобы такого здесь больше не было никогда, – сказал начальник СИЗО.
Выпили, и два вертухая сразу же вышли из комнаты, поднялись по ступенькам наверх, где возле входа уже стоял автобус, вытащили из автобуса гроб и занесли его в комнату, где лежал Валера. Зачем-то, опять надели синие халаты, подняли и бросили Валеру в гроб. Один взял в руки шланг, включил воду и стал смывать кровь, натекшую на пол. Второй вышел и через пару секунд вернулся с Валериной спортивной сумкой. Ее он бросил в гроб, даже не раскрывая. Гроб тут же заколотили, опять сняли халаты и вернулись в комнату заседаний.
Помощникам исполнителя наказаний оставили еще по одной, те выпили, не закусывая, и только крякнули. Настроение у всех было подавленное. Такого, как сегодня, здесь никогда не случалось. Комиссия, а каждому из ее участников не раз приходилось участвовать в ее работе, обычно сталкивались с напрочь подавленными людьми: кто падал на колени и кричал, что искупит все, пусть только не убивают, кто просто терял сознание, кто молчал, но все еле держались на ногах, а тут…
И потом, эти очень плохие выкрики Мельника. То, как он себя вел в последние минуты жизни, явно говорило о том, что этот человек что-то из себя представляет. А если и его, как он кричал, корефаны, такие? Было от чего загрустить. Посовещавшись, решили, что каждый напишет рапорт о случившемся по своему
