шикарный зад. Ой, ужасный зад.
– …поэтому у нас не осталось выбора, – заканчивает Герман.
Чёрт, что он сказал? Об уликах.
Быстро пытаюсь вспомнить, что происходит в сериалах, когда ловят подозреваемых. Так-так, алиби у меня нет, хотя оно есть, но Эльма стерва. Доказательств о том, что я Реджина Хэйл тоже. Они отказываются мне помогать в этом. Остаётся отель. Хоть что-то…
У меня над головой как будто лампочка загорается. Мужчины выжидающе смотрят на меня, но я давно потеряла нить разговора, точнее, не слушала.
– Камыыыаа, – мычу я.
– Что? – переспрашивает Герман.
– Каыыыа, – зажимая себе рот, снова мычу.
– Боже, мадемуазель, уберите ладонь ото рта. Мы не понимаем. Что вы хотите сказать? Зачем вы, вообще, закрываете себе рот? – спрашивает Герман, всплёскивая руками.
Шумно вздыхаю и убираю ладонь. Всё, это определённо мой конец. Удар по голове был лишним.
– Рот на замке, слышали о таком? Я не знаю, что со мной сейчас, но ладонь поможет мне промолчать и не сказать, что у тебя потрясающие руки. Нет, правда. Они такие сильные. Я, конечно, много мужчин видела, но вы оба прямо как из журнала. Нет, не думай, что этим ты баллы наберёшь, просто эстетика для глаз. Наверное, любую девушку сможешь поднять и прижать…
– Мадемуазель, вы снова говорите вслух, – прочищая горло, сообщает Герман, и его щёки немного краснеют.
– Скажите то, что вы до этого говорили. Мычали, точнее.
– Ах да, камера, – чётко произношу. – В отеле должны быть камеры видеонаблюдения, на которых будут видны лица или хотя бы очертания преступников, как и то, что никаких разговоров я с ними не вела. Меня просто ограбили, и я жертва, а не шпионка.
– В том-то и дело, камер нет. У нас безопасная страна, и в этом раньше не было необходимости.
На этом мои аргументы бесследно исчезают.
– Что ж… тюрьму позволить я себе не могу, связаться с родиной не могу, консула и адвоката не будет, верить мне вы не хотите, слушаете всяких шлюшек…
– Мадемуазель!
– А что? Это мой последний день, могу говорить всё что вздумается, и это правда. Она обработала всех вас, а вы, как придурки, слюнями захлёбываетесь. И раз уж так случилось, то вариантов у меня всё равно немного. В последней пуле мне тоже отказали. Можно мороженое? Нет, не хочу. Свежее бельё и душ? Да, как раз было бы кстати, а то от меня воняет. Как насчёт секса втроём? Гулять так гулять. Конечно, я не такая симпатичная, как Эльма, но попытка не пытка, верно? В аду вас жарить потом будут за то, что даже не захотели войти в моё положение. И я вас жарить буду жёстко, а потом сделаю вас самыми уродливыми людьми на планете, и вас никто и никогда не полюбит. Сделка?
С надеждой смотрю на мужчин. Кажется, пуля всё же найдётся.
– Герман, свободен.
Не мигая, Дерик смотрит на меня.
– Хм…
