названием «ПОЧЕМУ ОНИ ВСЕ ВРЕМЯ ПАДАЮТ?»
Но это было с утра. Теперь же Эстерсона тошнило от одной только мысли о том, чтобы работать ночью.
Он налил себе еще. И вдруг поразился произошедшей перемене. Он никогда не распускал руки, а сегодня взял да избил идиота Марио. Он всегда работал по ночам (как, впрочем, и днем, и утром, и после обеда), да он мог работать когда угодно и сколько угодно. И его никогда не тошнило. А теперь вот – тошнит.
В общем, что-то важное надломилось в тот день в душе конструктора Роланда Эстерсона. И водка «Столичная» была тут вовсе ни при чем.
Глава 3
Мы
Май, 2621 г.
Авианосец «Три Святителя»
Траверз Земли, Солнечная система
Я бы хотел, чтобы они не постеснялись назвать меня своим другом. Но мне хватало честности признать: это случится не скоро. Не сегодня и не завтра.
Даже если меня поставят в боевое расписание, даже если мне повезет выжить в воздушной свалке над фиолетовыми помидорами Наотара, если мои ракеты отыщут врага и спасут жизнь ведущему – они скажут: «Это всего лишь удача новичка. Приятная, но случайность».
И они будут правы.
«Они» – пилоты эскадрильи И-02 19-го отдельного авиакрыла Военно-Космических Сил. Больше похожие на вольнонаемный сброд из охраны корпоративной колонии, чем на офицеров регулярной армии. Не признающие промеж себя ни чинов, ни уставной формы одежды, но притом готовые драться за честь мундира до последнего вздоха – хоть в смертельном хороводе космического сражения, хоть на дуэли, хоть в пьяном угаре офицерской кантины, схватившись с каким-нибудь непочтительно ухмыльнувшимся сапером из мобильной пехоты.
Их было шестеро.
Леонид Фрайман – подвижный, стриженный почти наголо, скорый на улыбку. Улыбался он, впрочем, как-то зловеще – даже в тех случаях, когда к тому не было видимых причин.
«Фрайман. Лейтенант Фрайман», – представился он и зловеще улыбнулся.
Сергей Цапко – долговязый, с двумя серьгами в левом ухе, на первый взгляд нелюдимый и малоприятный субъект. «Свежих жмуров привезли», – так он прокомментировал наше появление в эскадрилье. В тот день я больше не услышал от него ни слова.
Братья Фрол и Егор Кожемякины – уроженцы Большого Мурома. По-моему, этим все сказано. Известно ведь, что такое Большой Муром.
Да-да, именно. Фрол и Егор расхаживали по жилому отсеку в красных рубахах-косоворотках, носили на шее обереги, а их русые бородки курчавились исконно русскими кольчиками.
Честно говоря, поначалу они показались мне самыми сумасшедшими во всем этом летучем дурдоме. И только позже, познакомившись накоротке с людьми Клона, я понял, что ретроспективная эволюция, сорвавшая крышу населению Большого Мурома, была очень умеренной и, пожалуй, благотворной вариацией на темы того, что случилось с колонистами на Вэртрагне двести лет назад.
Пятым был
