соображая, что творит, вцепилась в рукав милицейского кителя:
– Дяденька милиционер, ну, пожалуйста, ну я вас умоляю, в школу… не надо, не надо в школу, ну, пожалуйста, дяденька, я же не нарочно, я случайно, я не знаю, как это получилось!
Если эта дикая история станет достоянием класса, тогда хоть вешайся! Как объяснить им то, что она сама себе объяснить не может?
– Ладно. Мы с твоей мамой уже договорились. Правда, из магазина сообщить могут. Хозяин там очень принципиальный, серьезный мужик. Ворюг на дух не переносит. Мы-то обязаны им протокол допроса предоставить, так что уж не знаю, как он решит. Вообще-то штраф уплачен, вещи возвращены. Разве что в воспитательных целях, так это его право, уж извини, – спокойно и на этот раз обычным, совсем негромким голосом пояснил милиционер.
Света тоскливо взглянула на него и отвернулась. В его глазах ясно читалось осуждение. Посмотреть на маму Света заставить себя не могла. Ей было нестерпимо стыдно, гадко и обидно. Хотя на кого обижаться? На себя саму?
Всю дорогу до дома мать и дочь проделали молча, но стоило Светлане переступить порог квартиры, как нервы у нее не выдержали – губы предательски задрожали, и в следующую секунду слезы полились таким потоком, что Анна Антоновна, твердо решившая дождаться с работы мужа и строжайшим образом наказать дочь, тут же забыла о своем намерении и бросилась утешать свое непутевое чадо.
Потом они долго сидели на кухне, не зажигая электричества, вместе пытаясь разобраться в случившемся.
Вся несуразность ситуации заключалась в том, что Света никогда не была ни в чем ограничена. Ни в карманных деньгах, ни в модных и дорогих тряпках, ни во всевозможных развлечениях и удовольствиях. Ей не надо было, как другим, откладывать по десять рублей от карманных денег, чтобы потом купить себе хорошую тушь для ресниц или помаду. Света не голодала, экономя на еде в школьном буфете, чтобы появиться в новых сапогах или модных джинсах. Нет, от всего этого она была избавлена. Всегда. И даже не задумывалась, что бывает и по-другому, хотя большинство ее одноклассников вынуждены были экономить. Света это, конечно, видела, но, как и любой эгоистичный до крайности человек, к проблемам окружающих относилась как к чему-то умозрительному или даже не существующему вовсе. То, что ее отец, Ашот Суренович, являлся хозяином частного таксомоторного парка, Света принимала как должное, будто бы иначе и быть не могло. Как должное она воспринимала и их роскошную пятикомнатную квартиру, куда Ашот Суренович перевез семью два года назад, когда его бизнес пошел в гору семимильными шагами. Очутившись в новой школе, Света искренне намеревалась наладить отношения с одноклассниками. Ей безумно хотелось всегда быть в центре внимания, хотелось блистать и талантами, и неординарным складом ума, и достижениями в учебе. Но ничего этого не получалось. Училась она средне, таланты упорно не обнаруживались, а ума хватало лишь на безудержное вранье и неблаговидные поступки.
Светлане хватило совести присвоить себе чужое стихотворение, написанное Галей Снегиревой,
