заметила, что никто не обращал внимания на его плач. И чем громче он плакал, тем громче смеялись дети, играющие на соседнем от них сиденье.
– Садись рядом, – двигаясь, предложила она. – Садись. Поговорим.
– Со мной никто не разговаривает, ты вот первая, – промямлил он, усаживаясь рядом с Анной. Рёв сошёл на нет, и он, хлюпая носом, стал рассказывать следующее: – Я только помню, как мама сидела рядом, и к нам подошли какие-то дяди. Они стали смеяться надо мной и мамой. Называли нас бомжами и огрызками. На маме порвали платье. Стали лезть к ней. Я начал заступаться, и получил удар по голове. Когда очнулся, то уже было утро, в вагоне сидело много человеков, а мамы не было. Вот я и ищу её, – опустив голову, грустно закончил мальчик.
– Может, она сошла на какой-нибудь станции? – понимая абсурдность вопроса, все же спросила Аня.
– Не-а. Она бы меня не бросила.
– Хочешь, поедем ко мне, – предложила Анна.
– Не-а, я мамку буду искать. Не-е, теть, спасибо! Я уже привык. Да и мамка знает, что я только в этой электричке потерялся. Не-е, теть, буду мамку искать.
– Ладно, дружок, мне пора, – она подтянула его к себе и нежно обняла. Затем встала и направилась к выходу. – Удачи тебе, малыш! – прошептала, обернувшись, Анна и помахала напоследок ему рукой.
Он стоял и улыбался ей, а она шла и чувствовала всю трагедию его положения. Он был такой же, как она – зависший между небом и землей. Ей было страшно проводить грань между ним и её сыном. И когда в голову пришла эта мысль, она её быстро отогнала.
– Прощай малыш!..
***
На удивление быстро она оказалась возле ворот небольшого, но красивого двухэтажного особняка. В Лебяжьем, в основном, проживали зажиточные люди. Никто и не знал, почему так назвали поселок, озеро было рядом, но никто никогда не видел здесь лебедей. Особняки утопали в могучих соснах и елях. На краю посёлка стояло несколько простых крестьянских домов с подворьями, в которых проживали те, кто работал у этих самых зажиточных людей.
К Анне с Виктором тоже приходила женщина раз в день, чтобы сделать уборку. Поначалу Анне было неловко перед ней, ведь она и сама могла всё это делать. Но Виктор объяснил ей, что работы на всех в посёлке не хватает, а так, женщина могла кормить свою семью и Анна согласилась. Вера, так звали помощницу, добрая, полноватая, но по-деревенски проворная женщина, стала не только уборщицей в доме, но и отчасти близким человеком для их семьи. Но почему-то сегодня Вера, пришла не в три часа, как обычно, а в шесть, как раз тогда, когда у ворот стояла Анна.
Нажав кнопку вызова, она попросила охранника открыть двери. Анна юркнула вслед за женщиной. Опередив Веру, она поднялась в спальню. Накопившаяся за день эмоциональная тяжесть дала о себе знать.
– Надо же, приведениям тоже хочется спать, – усмехнулась она сквозь сонную зевоту.
Анна легла на пустую кровать, и в ожидании
