во все стороны, сейчас же приятная прохлада воды касается моих пальцев, когда я опускаю туда руку. На дне фонтана вижу монетки и улыбаюсь. Кто-то верит в исполнение желаний и одно из них – вернуться сюда.
– Эй, – вздрагиваю, когда рядом со мной ложится тень. Оборачиваясь, вижу брата и улыбаюсь ему.
– Ты меня напугал. Я не нашла тебя в баре и решила немного подышать свежим воздухом.
Пэнзи понимающе улыбается и садится рядом со мной.
– Я говорил по телефону на улице, ты прошла мимо меня. Ты как? – Бросаю на него уставший взгляд и пожимаю плечами.
– Не знаю. Сложно.
– Представляю, как тебе паршиво до сих пор. Но я тебя в любом случае поддержу.
– Здесь дело не в поддержке, Пэнзи, а во лжи. Ты веришь ей? Веришь в эту чушь про то, что я была настолько безумной? – Горько спрашиваю её.
– Мне было девять с половиной, когда вы уехали и я не особо сам что-то помню, чтобы точно уверить тебя, что она не врёт. Лично я не видел всё то, о чём она говорит, но я сегодня звонил отцу, и он всё подтвердил. Поэтому я не знаю, что думать пока, – Пэнзи делает паузу, обеспокоенно проверяя моё состояние. Я слабо киваю ему, чтобы продолжал.
– Мне она рассказала то же самое в шестнадцать, когда я решил сбежать отсюда к вам. Меня поймал шериф. Тот, на кого я сейчас работаю, отец Джима. Мать даже не приехала за мной в полицейский участок, меня просто привезли домой, и всё. Это тоже меня ранило. Она пришла только утром, чтобы отчитать меня и рассказать всё это. Она убеждала, что тебе возвращаться опасно, пока ты не вырастишь. Если честно, то я был очень напуган тем, что она мне сообщила. Поэтому и прекратил любое общение с вами. Я боялся навредить тебе. Но… Айви, – брат берёт меня за руку и сжимает её в своих.
– Сейчас я считаю, какая разница на эти причины, которые побудили их так поступить. Мы снова вместе. Ты и я. И точно никто и ничто больше нам не запретит общаться. Я буду оберегать тебя, обещаю, и если что-то тебе будет нужно, то просто позвони мне. Напиши мне, и я приеду. Я брошу всё, ради тебя, чтобы помочь. Ладно? – В моих глазах собираются слёзы.
– Я люблю тебя, сестрёнка. Сильно люблю. Не важно, что мы двадцать лет не видели друг друга. Любовь вот здесь, – он прикладывает мою ладонь к своей груди, – и она никогда не забывается. Она может ненадолго затихнуть, но потом снова возвращается.
Его слова для меня подобны огромному тёплому одеялу в жутко холодную ночь. Его признания, его близость и его желание помогать мне, несмотря ни на что, вызывают безумно мощный поток тепла в моём теле. Под порывом этих чувств я обнимаю его, и он тоже. Брат качает меня из стороны в сторону, целуя в висок, а я закрываю глаза от удовольствия быть рядом с родным человеком. Папа не любит обниматься. Я тоже не любила, но, оказывается, мне это нравится, главное, чтобы был рядом правильный человек. Тот, который покажет, что это не стыдно проявлять чувства.
– Пойдём
