осы, закрыли лицо. Тяжёлое копьё врага пробило кольчугу рыцаря на спине, и длинный, как кинжал, наконечник копья, вышел из самой середины широкого алого креста на могучей груди воина.
Но был и второй всадник. Тяжёлый конь придавил ему ноги. Сарацины уже видели таких рыцарей, сидящих вдвоём на одном коне, и особенно их ненавидели, из-за присущей им храбрости, и непревзойдённого боевого мастерства. Ни один сарацин не смог бы одержать победу в схватке с таким воином, если бы сражался с ним – один на один. Но, в этот раз, вторым всадником на коне, был совсем ещё ребёнок, мальчик лет одиннадцати – двенадцати, в белой полотняной рубахе с длинными рукавами, поверх которой, блестела на солнце железная кольчуга без рукавов. На широком кожаном ремне мальчика висел небольшой топорик. Юный воин пытался освободиться, от придавившего его тяжёлого коня тамплиера, но не мог этого сделать. Сарацины смотрели на безуспешные его потуги, и, заливались хохотом. На лице мальчика не было ни страха, ни боли, в его глазах сверкала ненависть.
Из-за спин воинов с круглыми щитами и кривыми саблями (чтобы не застревали в теле поражённого врага), появились трое, с закутанными лицами, в чёрных одеяниях, или лучше сказать тряпках. Они, как тени, приблизились к лежащему тамплиеру, и, двое из них, сразу же, приподняли рыцаря за плечи. Третий, с закрытым чёрной тканью лицом, быстро выхватил из невидимых ножен кинжал с длинным и тонким лезвием, и, несколькими уверенными движениями, отрезал умирающему голову. Фонтан крови хлынул из обезглавленного тела рыцаря, и, почти полностью залил алый крест на его груди. Цвет крови был точно таким же, как и цвет креста. Большое обезглавленное тело бросили на песок, и оно, ещё продолжало дёргаться руками и ногами, что усиливало кощунственный смех. Отрезавший голову, поднял её ввёрх, и злобно расхохотался, как шакал в пустыне, обнажив свои крупные белые зубы. Мальчик смотрел на него, и не отводил взгляда ненависти. Черные убийцы заметили этот взгляд, и подошли к юному воину. Мальчик попытался снять топорик с петли на поясе, но получил удар в лицо.
Смех сарацин зазвучал ещё громче и веселей. Но, чёрные головорезы не смеялись. Они вытащили мальчика из – под коня. Левый сапог юного воина остался под железными латами мёртвого коня. Узкая ступня мальчика была раздавлена. Острые, удивительно белые на солнце, раздробленные косточки, торчали из неё. Кровь по капелькам стекала на пятку.
Вдруг, из – за высокого бархана показалось огромное животное с двумя горбами. Оно неумолимо приближалось к отряду сарацин. Их низкорослые кони, казались саранчой, по сравнению с этим великолепным верблюдом светлой масти. Между его двумя горбами, на роскошном седле, с золотой бахромой, величаво сидел могучий старец в совершенно белой чалме, с длинной бородой, такого же ярко – белого цвета.
– Волхв! Волхв!
– Маг!
– Великий мудрец!
– Царь Персидский!
Послышались восклицания сарацин, и у многих воинов с круглыми щитами и кривыми саблями, появилось в глазах одновременное выражение уважения и страха. Головорезы в чёрном одеянии, сразу же отошли от мальчика, и пропали за спинами воинов.
Огромный светлый верблюд, тем временем, опустился на передние колени, и величавый старец ступил на песок. Его зоркие глаза уже давно видели мальчика с раздробленной ногой, сидевшего возле убитого коня, и обезглавленного тела рыцаря. Волхв вытащил из большой сумы на горбе верблюда красивый платок с серебристыми блёстками и небольшой кувшинчик, узкий в середине, как талия восточной красавицы. Старец подошёл к мальчику, присел на корточки, смочил красивый платок жидкостью из кувшина, и ловко перевязал им разбитую ступню мальчика. Боль сразу же утихла, мальчик очень удивился, и посмотрел на старца расширенными глазами. Волхв поднёс изящный кувшин к губам мальчика, и тот жадно глотнул остатки чудесной и вязкой жидкости. Волхв поцеловал мальчика в окровавленный лоб. Затем он встал, и все увидели, что старец выше здесь любого воина.
– Вы хотели убить этого мальчика? – спросил он праведным голосом, застывших в его присутствии воинов.
– Нет, нет, что Вы, Великий Маг.
– Нет, как можно…
– Нет, нет, – послышались многочисленные голоса.
На лице Волхва появилась презрительная улыбка.
– Я забираю его себе. Так мы сделаем два добрых дела. Вы – не совершите греха, а я – вылечу его.
– Истина ваша, о, Великий и Мудрейший, – почтительно сказал сотник сарацин. – Да будет так, как вы сказали.
Чудесный нектар придал мальчику сил, и он с лёгкостью встал на ноги. Первым делом, юный воин, снял с убитого коня своё небольшое седло.
– Забери голову рыцаря. Её нельзя здесь оставлять, – сказал Волхв. Эти слова прозвучали на родном для мальчика языке. Он ловко скинул с себя короткую кольчугу и рубаху. Прихрамывая на разбитую ногу, подошёл к убитому тамплиеру, накрыл его отсечённую голову своей
