в очках, которые надевала только в его обществе, и читала историю Византийской империи. Забравшись к ней в кровать, Уэсли поцеловал ее.
– Я по тебе соскучился, – сказал он, держа свое лицо в нескольких дюймах от лица Джессики и глядя на ее губы.
– Я тоже по тебе соскучилась. Как прошло заседание?
Закатив глаза, Уэсли уселся на край кровати, скинул ботинки и снял пиджак.
– Одно дело хуже другого. Ты даже представить себе не можешь, что люди делают со своими детьми во время развода… А у тебя как прошел день?
– Допросили с десяток сексуальных насильников и обнаружили в шкафу связанную женщину.
– Ты серьезно? – Уэсли уставился на нее.
– Да.
Встав, он поднял брови.
– Ого! А я-то жалел себя… С тобой все в порядке?
– Все замечательно. Просто я уже несколько лет этим не занималась и успела подзабыть, что такое допрашивать людей в ходе расследования.
– Тебе этого не хватает? По-моему, тебе больше подходит целыми днями сидеть в зале суда.
– Ты прав. Но, должна признать, в этом что-то было. Азарт. Я увидела, как он побежал. Тот тип, который удерживал женщину. И ощутила возбуждение.
Ярдли не собиралась рассказывать Уэсли про то, как одна зашла в дом Дилберта Моргана. За последний год он уже несколько раз говорил ей, что у него есть связи во всех крупных юридических фирмах штата, и если она займется частной практикой, то запросто сможет зарабатывать втрое больше, чем получает прокурор. Ярдли считала, что ему не по душе дела, которыми она занималась. Если серийный насильник признавался невиновным или получал условный срок, существовала вероятность того, что он захочет с ней сквитаться. Рецидивисты во всех своих бедах винят полицию и прокуроров. А те, кто совершает насильственные преступления на сексуальной почве, как правило, не могут взять на себя ответственность за свои действия и иногда даже уверяются в том, что жертва втайне хотела, чтобы на нее напали. Женщина-прокурор, пытающаяся отправить их за решетку, – вот очевидный козел отпущения, на кого можно свалить все свои проблемы.
– Ну, ты только не привыкай к такому возбуждению. Знаешь, это факт: после тридцати пяти человеческий организм начинает деградировать. Тебе тридцать восемь, и ты это чувствуешь. В этом возрасте и я чувствовал то же самое. Ты начинаешь искать то, что помогает тебе ощутить себя молодым, а это крайне редко бывает на пользу.
– Я же не гоняю на байке, Уэсли, – рассмеялась Ярдли. – Просто получила удовольствие, в кои-то веки выбравшись из кабинета.
Сняв сорочку, Уэсли бросил ее в корзину с грязным бельем, стянул брюки и отправился в ванную.
– Я просто хочу сказать, – бросил он, включив душ, – следи за своими чувствами. Если тебе кажется, что ты борешься со злом, сознание может увлечь тебя, заставив делать такие вещи, на которые ты никогда не считала себя способной.
Ярдли слушала убаюкивающие звуки текущей воды, и тут у нее пискнул телефон, извещая
