преступник предпринял из ряда вон выходящие усилия, чтобы его не нашли. Он не хочет, чтобы его задержали. По крайней мере, пока что. Держать у себя в шкафу связанную женщину и попытаться убежать от вас, в то время как он мог бы просто с вами поговорить, направив ваше внимание в другую сторону, – этот человек вряд ли так поступил бы. Едва ли он тот, кто убил Олсенов и Динов.
То обстоятельство, что Сарт, говоря о жестоких убийствах, использовал слово «достижения», вызвало у Ярдли дрожь отвращения.
– Взгляните на результаты психиатрической экспертизы, которые я вам высылаю, – сказал Болдуин. – Этому человеку в возрасте двадцати одного года был поставлен диагноз «параноидальная шизофрения», после чего он практически все время проводил в различных психиатрических заведениях. Мы переговорили с его врачами, и похоже, пару месяцев назад он перестал с ними встречаться.
– Кейсон, скорее всего, в настоящее время его состояние слишком нестабильное, так что допрос лучше отложить. Пусть он успокоится, примет лекарства, и тогда можно будет его допрашивать. Не исключено, что он раскается в своих действиях и сам захочет о них поговорить.
Подошел Ортис с запечатанной банкой содовой.
– Придя в себя, он, скорее всего, потребует адвокатов, и тогда ему, возможно, удастся ускользнуть от меня. – Болдуин помолчал. – Я могу каким-нибудь образом вывести его из равновесия? Если он сломается, нам, возможно, удастся…
– Вы же понимаете, что я ни за что не пойду на такое, правда?
– Да, знаю… – Болдуин вздохнул. – И все же попробовать стоило. Спасибо, доктор.
Ярдли всмотрелась ему в лицо. Несколько лет назад Болдуин связался со свидетельницей, которой предстояло давать показания в деле против серийного насильника. Защита утверждала, что Болдуин показал ей фотографии обвиняемого до опознания. Агент ФБР это отрицал, как и свидетельница, однако Джессика гадала, не могло ли это быть правдой. Мотивы Болдуина были чистыми, она в этом не сомневалась, но все-таки существует очень тонкая грань между тем, чтобы любыми силами добиться осуждения виновного, и тем, чтобы осудить невиновного. И Ярдли, как прокурор, не могла допустить, чтобы эту грань переступали.
Завершив разговор, Болдуин спросил:
– Готов?
– Только после тебя, – сказал Ортис.
Они вошли в комнату. Джессика наблюдала за ними в окошко. Дилберт Морган раскачивался взад и вперед, обхватив руками грудь. Очки у него сползли на самый кончик носа. Он был настолько худ, что казался ожившей марионеткой. Ярдли отметила, что его искусанные губы кровоточат в нескольких местах.
– Мне н-н-нужно в-вернуться д-домой.
Морган говорил, сильно заикаясь, и старательно избегал смотреть следователям в глаза. Открыв банку содовой, Ортис поставил ее перед задержанным.
– Пить хочешь, Дилберт? Ты долго торчал среди барханов.
Схватив
