и после его ареста и очень громкого судебного процесса десятки его работ взлетели в цене. К первой картине, которую получила Джессика, была приложена записка продать картины, чтобы обеспечить жизнь им с дочерью.
– Да, получила. Спасибо.
– Но ты их не продала, так? Ты выбросила их в мусор?
– Нет.
– Ты лжешь.
– Не лгу. Я их сожгла.
Эдди улыбнулся.
– Сколько?
– Все до одной. И все то, что было в твоей студии.
– Очень плохо. – Он фыркнул. – Все мои картины забрали лет пять назад, после… одного недопонимания. Теперь эти картины стоили бы целое состояние.
– Мне не нужны твои деньги.
Эдди кивнул, и Ярдли подумала, на сколько еще ее хватит. У нее было такое чувство, будто она кружится в гироскопе и от внезапной остановки у нее встанет сердце.
– Мой отец говорит, ты каждый год на Рождество проводишь пару недель у них на ранчо. Я рад, что ты общаешься с ними.
– Твои родители – хорошие люди.
Небольшая пауза.
– Как она? – тихо спросил Эдди.
Ярдли ответила не сразу. При мысли о том, что он думает о ее дочери, внутри у нее все перевернулось.
– В порядке.
– Она хоть что-нибудь спрашивает обо мне?
– Нет. Спрашивала несколько раз, в десять лет. Ей было любопытно, кто ее отец. Я посчитала, что лгать было бы нечестно, поэтому дала ей почитать кое-что в Интернете. Тэра задала несколько вопросов, после чего больше никогда не заводила разговор о тебе.
Эдди посмотрел в маленькое окошко на половине Джессики.
– Окажешь мне одну любезность? Понимаю, я не имею права просить, но ты не приведешь Тэру сюда? Всего один раз…
– Нет.
Он перевел на нее взгляд своих глаз, в которые она влюбилась в другой жизни, но теперь они вызывали у нее только ненависть.
– Кем бы я ни был, но я по-прежнему ее отец.
– Ты лишился этого права в то самое мгновение, когда решил, что для тебя важнее насиловать и убивать. Ты хоть представляешь себе, через что ей пришлось пройти? В начальной школе прознали, кто она такая, и стали называть ее «Кровавой Тэрой». Даже учителя не хотели общаться с ней… мне пришлось перевести ее в другую школу. Я делала так еще дважды. Всю свою жизнь Тэра по твоей милости изгой.
– Я сожалею.
– Нет, не сожалеешь. Ты не способен понять, что это такое.
Откинувшись назад, Эдди шумно вздохнул.
– Ты начиталась учебников. Обязательная троица серийного убийцы, так? Мучить животных, мочиться в постель и устраивать поджоги. Я занимался хоть чем-нибудь из этого? Тебе прекрасно известно, что детство у меня было совершенно обыкновенное. Известно, что родители любили меня больше всего на свете. Считается, что я не способен сочувствовать. Как часто ты видела, что я плачу, смотря какой-нибудь фильм? Плачу, глядя на закат? Помнишь, как я впервые увидел
