попала в неприятность. Так уж совпало, что пока сыны с репетиторами уроки делали, пошла она прогуляться в своих новых, только что сшитых на заказ яловых сапожках. Пофорсить, по городку пройтись, на ярмарке обновкой похвастать, людям показаться. Обожала она это занятие, пережиток с детства остался. Это, кстати, за девицами водится, любят они прихвастнуть перед подружками. Да вот беда, новые-то сапожки не разношены были, чуть маловаты оказались, а морозец-то так и подпекал, а вернее донимал. Ну и, разумеется, вышел неприятный казус.
Марфа напрочь большие пальцы на ногах отморозила. Вначале-то пока на улице была особо не чувствовала, а как домой-то пришла, да сапожки скинула, пальцы-то у неё белые аки сосульки, в тепле отходить стали, так она сразу взвыла. Бабки-служки насилу пальцы снегом оттёрли, до розового цвета довели, тут-то они и вспухли, как шары на новогодней ёлке надулись. Бедная Марфутка от боли аж чуть ли на стены не полезла. Еле-еле горячим чаем с валерианой её отпоили, да спать уложили.
Однако этим дело не кончилось, заморозка осложнение дала, и всё по женской части. Вызвали доктора. А он пришёл, камфару поставил, разных микстур понавыписывал, всяких уколов назначил, да лечить начал. Полкан на лечение не скупился, добротно платил. Доктор старался, исправно врачевал. Но вердикт, а иначе говоря, диагноз, был безутешен – детей у Марфы более быть не может. Всё, ни о каком третьем сыне и мечтать не приходится. Кончено, не бывать ровному сказочному счёту. Казус с сапожками боком вышел, вот так-то без здравого смысла форсить, пагубное это занятие.
Вполне естественно, Полкан сильно расстроился, и тут уж непонятно из-за чего больше: из-за болезни жены, или из-за несбыточности его мечты о трёх сыновьях. Впрочем, как говорят – время лечит ото всего, даже от тяжелого расстройства души. Так что по весне, когда природа вновь расцвела, расправилась, а воздух наполнился ароматами оптимизма, Полкан чуть оттаял, взял своё семейство, и отправились они в южные края к тёплому морю на курортные берега отдыхать да здоровье поправлять. И вот там-то случилась с ними ещё одна странная особенность.
4
Был уже месяц май, когда Полкан достаточно освоившись в большом особняке с мансардой у моря, вдруг стал замечать, что во время променада их семейства по главной городской набережной к ним постоянно приковано излишние внимание со стороны местных жителей. Поначалу он на это никак не реагировал. Ну, подумаешь, пусть смотрят, а что такого? ведь он с семейством безобидно фланирует по торговым рядам да изредка у местных лоточников цену на товар выспрашивает: что-то он покупает, что-то просто смотрит, обычное дело, все приезжие так поступают, ничего сверхъестественного.
При этом Полкан, даже ни о каких своих выгодах не думает, не до коммерции ему сейчас, здоровье бы поправить, нервы подлечить, ведь за эту зиму все настрадались; и жена, и сыновья, и он сам, каждый по-своему. А теперь бы им всем прийти в себя, прежнее расположение духа заполучить, вернуть форму
