пожелал доброго пути, но еще попросил великого князя:
– Не о чем не беспокойтесь. И да, по прибытии обязательно сдружитесь с Францем.
– Откуда вы знаете, что в моем путешествии его страна стоит первым пунктов среди прочих визитов?
– Это мой маленький секрет, – улыбнулся канцлер, вспоминая письмо Антона, отца Франца. По прочтении царедворец сжег то письмо.
Маслянистые глаза канцлера блеснули желтым светом. Казалось, в глубине зрачков мелькнуло пламя. Пламя, в котором исчезло письмо короля Антона.
– Опять секреты? – устало выдохнул Борислав. – Безусловно, я люблю секреты, это моя слабость. Но только сейчас мне не нужно тайн.
– Думаю, Франц раскроет вам все тайны. Доброго пути, – произнес канцлер, выделив слово «все».
Обрюзглое лицо старого царедворца исчезло. Дверь кареты затворилась мягко. Экипаж отправился в путь.
– Франц? Старший сын Антона?
– Да, – ответил Борислав жене.
Они еще о чем-то поговорили, но диалог оказался вялым и вскоре прекратился сам собой. В молчании Борислав питал чувства ожиданием новых встреч. Он представил, как выглядит Франц. Наверно, высокий и худой, но, безусловно, с изящными манерами. Немного сух в общении, но учтив, как и его отец.
Борислава укачало под неспешный ход мыслей. Он уснул.
Очнулся же он от тихого звука, будто кто-то скреб ногтями. Мелькнула мысль, что, видимо, пьяный пытался схватиться за ручку с той стороны дверцы, но каждый раз терпел неудачу. Мысль позабавила, но в следующее мгновение веселье как рукой сняло. Борислав был в карете один. Жены рядом не оказалось. Цесаревич вжался в спинку и теперь с ужасом ожидал, что сделает с ним неизвестность. А неизвестность настойчиво скреблась в дверцу. Карета увеличилась в размерах. Борислав продрог от холода, хоть печь под сидением дышала жаром. Наконец все стихло. Цесаревич боязливо сосредоточил взгляд на маленьком окне. Но по ту сторону не было и намека на человеческий силуэт. Дверца распахнулась. Перед Бориславом предстал Франц именно таким, каким он себе его и представлял.
– Ваше императорское величество! – воскликнул Франц, снял треуголку и низко, чуть не до земли, поклонился.
Борислав, все еще напуганный, вперил взор в парик незваного гостя. Странно, оттаяли мысли, почему у Франца косица переплетена с белой лентой?
– Вы не рады моему приходу? – удивился Франц, подняв взгляд.
– Нет, что вы. Я рад. Я очень рад.
– Тогда позвольте. – Франц откинул складные ступеньки у порога кареты и протянул руку. – Мир приветствует Борислава Великого. Я же ваш ничтожнейший раб жду милости.
Борислав протянул руку в ответ. Он осторожно сошел по ступеням и замер в недоумении.
– Где мы, Франц? Вокруг ничего нет. Все белое. Что это за место?
– Как проницателен ваш ум. Вы сказали, что ничего нет, и это лучшее,
