шершавым боком, толкая в какую-то определенную сторону; и когда она в очередной раз проплывала мимо – не знаю, что на меня нашло! – я уцепился за ее спинной плавник. И тут «белая смерть» рванула с такой скоростью, что у меня просто дух захватило! Я захлебывался волнами, накрывавшими меня с головой, но все же мог дышать: акула все время держалась на поверхности, словно понимала, что мне необходим воздух. В конце концов я потерял сознание… дальше не помню. Утром меня нашел на берегу сержант Баркович… А исследовательское судно, на котором я плыл сюда, пропало без вести, – после паузы добавил доктор. – Вот, сержант передал мне радиограмму.
Флаксман похлопал себя по карманам одолженной ему рыбацкой робы и вдруг скривился, как от боли,
– Что там у вас? – почти выкрикнул жрец.
– Ерунда, не беспокойтесь. Царапины. То ли акула приложилась, то ли сам об камни стесал…
– Покажите! – Голос Мбете Лакембы был настолько властным, что доктор и не подумал возражать. Послушно расстегнув робу, он представил на обозрение Лакембы странное переплетение подживавших царапин и кровоподтеков на левом боку, непостижимым образом складывавшееся в витиеватый узор, напоминавший…
– Я верю вам, – просто сказал Мбете Лакемба, отворачиваясь. – На вас благодать Светоносного. Можете считать себя полноправным членом явусы На-ро-ясо.
– И… что теперь? – растерялся Флаксман. – Нет, я, конечно, очень признателен Н’даку-ванга за оказанное доверие… – «Что я говорю?!» – вспыхнуло в сознании. – Он спас мне жизнь, но… в конце концов, погибли люди, рыбаки, и еще этот юноша, Пол…
– На вашем месте, доктор, я бы беспокоился не о мертвых, а о тех, кто остался в живых. – Лакемба понимал, что не стоит откровенничать с болтливым коротышкой, и в то же время не решался отказать в беседе посланцу Н’даку-ванга. Месть Светоносного здесь, на Стрим-Айленде, свершилась. И тот, кто стал орудием судьбы, сейчас имеет право задавать вопросы.
И получать ответы.
– Почему? – удивленно поднял брови ихтиолог.
– Белые Мбати своими шумными играми разбудили Светоносного, и священная пещера под Вату-вара опустела. Отныне дом Н’даку-ванга – велик. И бог нашел предназначенного ему человека, свою душу среди двуногих обитателей суши.
– Пол?! – ужаснулся Флаксман, снизу вверх глядя на скорбную и величественную фигуру жреца. – Падре Лапланте в своих записках упоминал о том, что престарелые и неизлечимо больные члены явусы На-ро-ясо приходят на ритуальную скалу и бросаются в море, где их немедленно поедают акулы. Якобы фиджийцы верят, что перерождаются в пожравших их акулах… Пол прошел обряд до конца?!
Лакемба молча кивнул.
– И вы считаете, что теперь он – это Н’даку-ванга?
– Не будь в Н’даку-ванга человеческой души, он не стал бы спасать тебя. Пусть даже ты был нужен ему лишь как Посланец – все равно…
Флаксман лихорадочно
