из шкафов Тайной канцелярии посредством московского обер-полицмейстера, но руки у нее были коротки. В те времена Тайная канцелярия была чем-то вроде НКВД, а обер-полицмейстер был, по-современному, из МВД и воздействовать на нее никак не мог. Тогда разгневанная Прасковья решилась на следующий демарш – она лично явилась в Тайную канцелярию с огромной свитой. Там ее слуги оттеснили часовых (неслыханное дело!) и на руках внесли Прасковью в камеру, где сидел Деревин (она в то время почти не ходила из-за болезни ног). Она начала с того, что лично избила подьячего тростью. Заодно она послала своих слуг к руководителям Тайной канцелярии с требованием выдать ей Деревина. Обер-прокурор Синода Скорняков и генерал Бутурлин, заведовавшие этой конторой, сочли за благо не перечить невестке Петра I, а соврать слугам, что они, мол, в отъезде. Между тем в камере события накалялись. Деревина ей не выдавали, и письма при нем не оказалось. Тогда царица принялась за экзекуцию, вернее, не она, а ее слуги. Деревина жестоко били и жгли огнем. Служители Тайной канцелярии, ничтоже сумняшеся, просили царицу не пытать заключенного. Все это происходило на глазах Прасковьи, к которой позже присоединилась и ее дочь Екатерина. Последняя уговорила мать прекратить пытки. Однако царица не унималась, и когда Екатерина ушла, приказала своим слугам продолжить экзекуцию. Деревина запытали бы до смерти, но на его счастье в Тайной канцелярии появился генерал-прокурор П. Ягужинский. Он прекратил своеволие царицы Прасковьи и наотрез отказался выдать ей Деревина, за которым числилось «слово и дело государево». Прасковье пришлось отступиться.
Пока ожидали возвращения из похода Петра I, измордованный Деревин сумел немного подлечиться. Наконец, в декабре 1722 года в Москве появился Петр, а в феврале 1723 года дошла очередь и до дела Деревина. Суд Петра I был скорым и жестоким. Слуги Прасковьи, участвовавшие в пытках Деревина, «были биты батогами нещадно», но тем дело и кончилось – они были выпущены на свободу. Любовника царицы Прасковьи Василия Юшкова Петр приказал сослать на жительство в Нижний Новгород, а Деревина еще долго держали в заточении – дело двигалось медленно. Никто не хотел вмешиваться в тайны царицы Прасковьи и ее фаворита Юшкова, это было опасно. Вероятно, Петр I знал о содержании письма, в котором, судя по всему, никакой политики не было, а то царь не посмотрел бы, что перед ним больная старая женщина. По всей видимости, оно содержало какие-то интимные подробности отношений Юшкова и Прасковьи. Чем закончилось это дело – неизвестно, но характерно одно: Прасковья готова была замучить человека, прикоснувшегося к ее амурным делам. Вот вам и царица, которую все считали тихоней!..
Однако закончим это, так сказать, лирическое отступление и перейдем к главному повествованию. Воистину судьбой правит Его величество случай! Не будь Юшков «бракоделом» и роди царица Прасковья мальчика, русская история повернулась бы по-другому. Позволим себе немного виртуальной реальности. Петр I вынужден был бы уйти в монастырь, не натворив
