Шамо.
– В тебе что то другое есть, что, я не знаю. Но как кузнец ты не станешь мастером, не дано тебе.
– И что же мне делать? Спросил Шамо, но не получил ответа.
Слова кузнеца не удивили его. Старик не раз говорил об этом, в основном, намеками. Теперь он сказал все ясно, Шамо не дано стать кузнецом, таким же мастером, как и Старый, Шамо стало грустно и тяжело.
– Куда пойти, или что мне делать, подскажи? Спросил он.
– Ничего, живи, а потом жизнь все расставит на свои места.
– Может, вам найти другого ученика? – спросил Шамо. – Ему вы можете передать свое мастерство…
– У меня уже есть один ученик, другого не надо. И если не станет он кузнецом, то станет он хорошим человеком. Сказал старик.
Шамо ничего не сказал. Значит, все его старания в кузнице для него были тяжкими, а ведь есть где-то человек, который смог бы овладеть ремеслом кузнеца намного быстрее и лучше, чем он.
А я, на что я способен и для чего рожден, какие у меня способности? Спрашивал себя Шамо, но он не знал ответа на свои же вопросы.
Он еще долго просидел в темноте ночи. Даже когда старик ушел спать, Шамо остался, наблюдая за сиянием звезд и немного печалясь – он не будет кузнецом. Что ждет его, какая судьба; казалось, кузнец знал ответ, но как выведать его? Как задать правильный вопрос. И так ли это нужно. Знать, что будет? Не лучше ли просто радоваться жизни и все. Принять ее, родимую, всей душой и сердцем, всем своим существом, и жить. Жить, с такой же жадностью, с которой утоляют долгую жажду, жить так же, как и солнце, земля, звезды, звери птицы – все, что есть и живет, и больше ничего знать не надо. Жить так же, как и все вокруг, весь этот огромный мир, вместе с ним и в нем.
– Я скоро умру, сказал Кузнец Расме.
Слова старика огорчили Расму. Это означало, что ей надо было искать себе новый дом. Кузнец ничего не мог оставить ей. Одна она не могла прокормиться и выжить. На юношу еще нельзя было положиться, он не мог прокормить ни себя, ни Расму, и работал только под присмотром кузнеца.
– А он, что будет с ним? – спросила она.
– Я позабочусь о нем.
Шамо ничего не сказал, о нем говорили, как будто его и нет. И он ничего не мог сказать.
Долгое время Кузнец делал заготовки и готовил железо, работая вместе с Шамо в кузнице.
– Это мой последний труд, который я возьму с собой, – сказал он Шамо.
– А что это? – спросил подмастерье, который стал по-другому относиться к старому кузнецу, зная, что тот умрет.
Но еще больше Шамо поражало то, что Кузнец сам знал, что умрет и спокойно относился к этому. Кузнец, зная о своей смерти, как ни в чем не бывало, работал в кузнице, то и дело подгоняя Шамо, чтобы он быстрее разогревал меха или приносил разные руды, которые плавил кузнец, казалось, совсем не замечая жара и пекла, тяжкого труда.
– А что у нас за заказ такой срочный? Спросил Шамо, как
