на горе седой потомки птицы вещей
И свет любви твоей, мерцающий, горит…
1985
Растишь, лелеешь, бережёшь
Растишь, лелеешь, бережёшь
И молишь время о продленье,
И вдруг в ладонях – жалкий грош,
А за спиной – пожарищ тленье.
И ропот сосен в вышине,
И ветер, воющий бесстрастно.
И нет уж сил. И стон во сне.
И снова только даль – прекрасна.
А рядом, рядом – оглянись:
Увидишь пустошь, разоренье.
И скорбь, и плен. И тщетно мысль
Мятётся в поисках решенья.
Неужто жизнь пройдет вот так —
В пустых глазах, в привычном круге?
И в неуменье обретать,
И в вечном русском – будь, что будет?
И привкус горечи во всем,
И цвет банальности унылой.
И опустевший, стылый дом,
Где лишь вчера любовь светила.
Я, наверное, схожу с ума…
Я, наверное, схожу с ума.
Только от того, что ты не звонишь.
Оттого, что снова все – сама.
И не вызволишь, и не дозволишь.
Раскрутилось колесо судьбы,
Да буксует как-то несерьезно.
Глухо, немо на мои мольбы.
Снизойдёт – на высохшие слезы.
Протяни же через глушь ночи
Трель звонков, порвущих перепонки.
Только так забыто не молчи,
Мне всю душу вычеркнув и скомкав.
Будешь весел – веселись вдвойне.
А грустить – то так, чтоб вдвое легче.
По весне с войны придешь ко мне —
Я сорву с себя осенний вечер.
Я исповедую любовь
Я исповедую любовь
И не боюсь кричать об этом.
Она пришла без клятв и слов.
Её узнала по приметам.
Узнала вздрогнувшей душой,
Биеньем сердца неудержным,
По отторжению всего,
Что украдёт хоть часть надежды.
Один мне Бог, один порог.
Они сошлись на этом слове.
И верю: близок, близок срок,
Когда увижусь я с любовью.
Пока она идёт ко мне,
Я жду её, тая дыханье.
Ей трудно там, во тьме и мгле,
И мне слышны её стенанья.
Она бежит от пестроты,
От фальши громкой и блестящей.
А рядом с ней – я знаю, – ты
Идёшь ко мне, от слез незрячей.
Я жду тебя, не помня слов
Тех песен, что давно отпеты.
Я исповедую любовь.
И не стыжусь кричать о этом.
Мальчики, простите, дорогие
А.Р. и В.Р.
Мальчики, простите, дорогие,
Нас, не знавших, как страшна война.
Как дошли до дома вы живыми,
Как пятнали
