девственность подождет, оставим это до лучших времен.
16 лет, 9 месяцев, 14 дней
Среда, 24 июля 1940 года
Мерак. Я ободрал о кору старого бука грудь, подошвы, внутреннюю сторону рук и ног. В общем, заживо содрал с себя кожу. В буквальном смысле. Как кожуру с яблока. И все из-за Тижо. Ему взбрело в голову достать из гнезда вороненка, но родители птенца воспротивились такому усыновлению. А поскольку Тижо никак не хотел расставаться со своей добычей, те на него просто набросились. Он прижимал птенца к груди, а другой рукой отбивался от родителей. И все это – в добрых шести метрах от земли, сидя верхом на ветке! Марта снизу кричала, чтобы он бросил птенца, а Манес побежал за ружьем – стрелять по воронам. И те и другие защищали свое потомство. Не сомневаясь, что Манес начнет палить, я полез на дерево и добрался до Тижо. Первые три метра я карабкался как обезьяна или как электрик – обхватив голый ствол руками и ногами. Я только что ловил раков, а потому был босиком, в одних плавках. Влезть на дерево не составило никакого труда. У меня было полное впечатление, что я обнимаю живое тело. Во время спуска Тижо своим весом все время оттягивал меня назад, и мне пришлось плотно прижиматься к стволу. Но поскольку Тижо душил меня левой рукой (он так и не пожелал расстаться со своим новым приятелем), я немного ослабил объятия, чтобы ускорить спуск. На этом-то этапе операции я и ободрался о кору. Особенно когда хотел притормозить – уж больно быстро мы спускались. Когда мы добрались до земли, я был весь в крови, а вороненок – мертв: Тижо со своей любовью попросту задушил его. Марта орала как резаная. Он нас угробит! Подумать только, семь лет, а что за ребенок! Само собой разумеется, мне полагалось промыть ссадины водкой. И на этот раз без «слухового обезболивания». Марта – это вам не Виолетт. Пока я вонзал ногти себе в ладони, Манес все грозился устроить своему младшему отпрыску хорошую взбучку, тот же был занят похоронами несчастной жертвы. В конце концов Манес от своей идеи отказался со словами, в которых прозвучала нотка гордости: Вот засранец, ведь ничего же не боится! В результате я сплю голышом, отбросив простыню и одеяло, широко раздвинув ноги, заживо сгорая в паутине нервов. Отныне так я буду представлять себе ад: бесконечное горение без пламени с раскрытыми в бесконечную тьму глазами. Наказание Марсия[4].
16 лет, 9 месяцев, 23 дня
Пятница, 2 августа 1940 года
Какое же это все-таки удовольствие – лазать по деревьям! Особенно взбираться на дубы и буки. Все тело раскрывается! Руки, ноги вырывают вас из привычной жизни. Как быстро усваивается эта наука! Как точны движения! Это совсем не так, как бывает, когда поднимаешься на гору, это не альпинизм (мне кажется, что в горах у меня закружилась бы голова), это просто свободное путешествие среди листвы! Где мы? Ни на земле, ни на небе – в самом эпицентре взрыва зелени. Мне бы хотелось жить на деревьях.
16 лет, 11 месяцев, 6 дней
Понедельник, 16 сентября 1940 года
Когда от долгого сидения над книжками у меня тяжелеет голова, я иду молотить кулаками по мешку. Теперь
Марсий – в древнегреческой мифологии сатир, пастух, искусный игрок на флейте, победивший в состязании Аполлона, за что тот приказал живьем содрать с него кожу.
