когда она была так близка к тому, чтобы найти единственного человека, способного помочь ей вернуть честное имя.
– Рамсон Острослов! – рявкнул охранник, останавливаясь у камеры. – К тебе пришли.
Зазвенели ключи, дверь неохотно и со скрипом открылась. Охранник повернулся к ней, подняв факел, и Ана заметила, что его взгляд вновь скользнул по ее капюшону.
– Он внутри. Я буду здесь – крикните, когда будете готовы выйти.
Собрав всю свою смелость, Ана резко вдохнула, расправила плечи и сделала шаг внутрь камеры.
Ее встретил едкий запах рвоты, к которому примешивалась вонь человеческих экскрементов и пота. В дальнем углу, привалившись к засаленной стене, сидел человек. Его рваные рубаха и штаны были запачканы кровью, на его запястьях виднелись ссадины от кандалов, приковывавших его к стене. Лица Ана не могла разглядеть – она видела только спутанные темные волосы. Но затем он поднял голову, и она поняла, что часть его лица скрывала грязная борода, в которой виднелись остатки пищи.
И это гений преступного мира, чье имя она выпытывала у дюжины воришек и жуликов? Человек, на которого она возлагала все свои надежды последние одиннадцать месяцев?
Однако, почувствовав на себе внимательный взгляд, Ана застыла. Он был молод – намного моложе, чем, по ее представлению, следовало быть знаменитому на всю империю преступному лорду. От удивления у нее сжался живот.
– Острослов, – сказала она осторожно, проверяя, не подведет ли ее голос, а затем добавила громче: – Рамсон Острослов. Это твое настоящее имя?
Уголок рта заключенного пополз вверх, изображая ухмылку.
– Смотря что ты понимаешь под настоящим. В местах, подобных этому, настоящее и вымышленное часто меняются местами.
Говорил он плавно, но в его голосе звучали резкие нотки, характерные для речи кирилийской знати.
– Как тебя зовут, дорогая?
Вопрос застал Ану врасплох. Уже год она ни с кем не обменивалась любезностями, если не считать Мэй. Анастасия Михайлова, – хотелось ей ответить. Меня зовут Анастасия Михайлова.
Хотя так ее никто не звал. Анастасия Михайлова была принцессой, наследницей престола Кирилийской империи, утонувшей одиннадцать месяцев назад в попытке избежать казни за убийство и измену Кирилийской короне. Анастасия Михайлова была призраком, монстром, который не имел права на существование.
Ана сильнее сжала края своего капюшона.
– Мои имя тебя не касается. Как быстро ты можешь найти человека в пределах империи?
Заключенный рассмеялся.
– Сколько ты можешь мне заплатить?
– Отвечай на вопрос.
Он наклонил голову набок, на губах играла насмешливая улыбка.
– Зависит от того, кого ты ищешь. Возможно, несколько недель. У меня целая сеть коварных шпионов и законченных прощелыг, которым я поручу найти следы нужного тебе человека. – Он замолчал и сложил руки, звеня цепями. –
