бы одну мысль некрасивому, не отличающемуся изящными манерами и дальнему другу? Боже милосердный! Да я бы отдала всю свою жизнь по капле, если бы это могло принести ему пользу, и, умирая, просила бы только любви; а он – почему должна существовать такая несоразмерность симпатии? – он думает обо мне всего лишь как о бывшей знакомой. Увы!» В таком настроении она настолько же низко оценивала себя, насколько высоко Эдварда – она некрасива и неуклюжа, сокрушалась Изабелла, тогда как он любим и ценим всеми. Ее желание отдать ради Эдварда «жизнь по капле» было желанием превратить свою кровь в золото ради его пользы, принести себя ему в жертву.
Робинсоны и сами совершили путешествие в Европу туманной зимой 1853 года – «ускользнуть от мрачного ноября», как описал это Генри в письме Комбу. За шесть или семь недель семейство объехало города на севере Франции – Кале, Сент-Омер, Лилль и Булонь. «Жили мы в основном в последнем, – писал Генри, – который очень понравился миссис Робинсон».
Семья вернулась в Рипон-лодж к концу декабря. В первый день 1854 года Изабелла встала рано (без четверти восемь), проверила счета, закончила дневник за 1853 год и начала новую тетрадь. Она очень старалась быть терпеливой и практичной с мужем и сыновьями, отличавшимися изменчивостью настроений. «Этот день был холодным, морозным, дул восточный ветер, – отметила она, – бодрящее солнце светило до полудня. Ночью чувствовала себя не очень хорошо, но когда поднялась, мне стало получше, и я ощутила прилив энергии. Мое радостное настроение вернуло Генри хорошее расположение духа, и я нежно поздоровалась с детьми, хотя они выглядели довольно хмурыми».
Генри начал строительства дома для семьи в Кевершеме, пригороде в четырех милях к северу от Рипон-лоджа, и за завтраком они с Изабеллой обсуждали, как его назвать. Затем они читали с мальчиками. Потом, уединившись, Изабелла пересчитала свои письма за прошлый год: «Получено 189 писем и 26 записок, написано 214 и 54 записки». Произведя подсчет своей корреспонденции, она также составила список умерших знакомых и родственников, среди них брат ее первого мужа Джордж Дэнси, «некогда друг, а в последнее время чужой, отдалившийся человек», две тетки с материнской стороны и двое сыновей ее старшего брата Джона, жившего со своей семьей на Тасмании. Этот ежегодный учет, типичный для дневников того времени, побудил Изабеллу к попытке молитвы: «Пусть Великий Творец самого высшего из всех земных существ направляет наши пути и ведет нас к признанию и постижению присутствия добра и порядка посреди кажущихся противоречий, боли и скорби».
В половине второго Изабелла пошла на прогулку с Альфредом и Стенли. Начать с того, что старший мальчик «скучен и не в духе», написала она, но холодный воздух и вид на заснеженные холмы поднял им настроение. По возвращении Генри снова расстроил Изабеллу. «Обед прошел хорошо, но Генри дулся и был полон решимости к чему-нибудь придраться». Поскольку за хозяйство отвечала она, то критика в отношении блюд досталась ей. «Читала после обеда детям, а потом беседовала с ним о причинах его недовольства.
